Разделы сайта
Выбор редакции:
- Чем снять галлюцинации. Как лечить галлюцинации. Отклонения в психике у ребенка
- Созависимость от пьющего члена семьи: как избавиться Как лечить созависимость от алкоголика
- Как избавиться от созависимости от алкоголика Ошибки созависимых алкоголиков которые
- Почему возникают галлюцинации от алкоголя и каких последствий можно ожидать?
- Начальные признаки шизофрении у детей
- Правила оформления маршрутного листа
- Правило оформления маршрутного листа
- Виды альтернативной энергетики
- Ценности в жизни человека
- Зачем нам нужен речевой этикет рассуждение
Реклама
Двадцать тысяч лье под водой первое действие из мю. Двадцать тысяч лье под водой В течение многих недель фрегат авраам линкольн |
6. ПОД ВСЕМИ ПАРАМИ
Весь экипаж кинулся к гарпунеру: капитан, офицеры, матросы, юнги, даже
механики, бросившие свои машины, даже кочегары, покинувшие свои топки. Был
отдан приказ остановить судно, и фрегат шел лишь в силу инерции.
Ночь была темная; и я удивился, как мог канадец, при всей своей
зоркости, что-нибудь увидеть в таком мраке. Сердце у меня так билось, что
готово было разорваться.
Но Нед Ленд не ошибся. И вскоре мы все увидели предмет, на который он
указывал.
В двух кабельтовых от "Авраама Линкольна", за штирбортом, море,
казалось, было освещено изнутри. Это не было обычным явлением свечения
моря. Чудовище, всплыв в поверхностные водные слои, отдыхало в нескольких
туазах [туаз равен 1,949 метра] под уровнем океана, и от него исходил этот
яркий, необъяснимой силы свет, о котором упоминали в своих донесениях
многие капитаны. Какой необычайной мощностью должны были обладать
светящиеся органы живого организма, излучавшие столь великолепное сияние!
Светящийся предмет имел контуры огромного, удлиненной формы, овала, в
центре которого, как в фокусе, свет был особенно ярок, по мере же
приближения к краям ослабевал.
- Да это просто скопление фосфоресцирующих организмов! - воскликнул
один из офицеров.
- Вы ошибаетесь, сударь, - возразил я решительно. - Никогда фолады или
сальпы не выделяют столь светящееся вещество. Это свет электрического
происхождения... Впрочем, посмотрите, посмотрите-ка! Свет перемещается! То
приближается, то удаляется, Теперь он направляется на нас!
На палубе поднялся крик.
- Смирно! - скомандовал капитан Фарагут. - Руль под ветер! Задний ход!
Все кинулись по своим местам: кто к рулю, кто в машинное отделение. И
"Авраам Линкольн", развернувшись на бакборт, описал полукруг.
- Право руля! Ход вперед! - командовал капитан Фарагут.
Фрегат забрал большой ход и стал удаляться от светящейся точки.
Я ошибся. Фрегат хотел только удалиться, но сверхъестественное животное
погналось за ним со скоростью, превышавшей скорость его хода.
Мы затаили дыхание. Пожалуй, даже не страх, а удивление приковало нас к
месту. Животное гналось за нами, как бы играя. Оно сделало оборот вокруг
судна, которое шло со скоростью четырнадцати узлов, обдав его каскадом
электрических лучей, словно светящейся пылью, и мгновенно оказалось на
расстоянии двух или трех миль от нас, оставив за собою в море
фосфоресцирующий след, напоминавший клубы дыма, которые выбрасывает
локомотив курьерского поезда. И вдруг из-за темной линии горизонта, куда
оно отступило, чтобы взять разбег, чудовище ринулось на "Авраама
Линкольна" с устрашающей быстротой и, круто оборвав свой бег в двадцати
футах от борта, погасло. Нет! Оно не ушло под воду, иначе яркость его
свечения уменьшалась бы постепенно, - оно погасло сразу, словно источник
этого светового потока мгновенно иссяк. И сразу же появилось по другую
сторону судна, не то обойдя его, не то проскользнув под его корпусом.
Каждую секунду могло произойти роковое столкновение.
Маневры фрегата меня удивляли. Корабль спасался бегством, а не вступал
в бои. Фрегату надлежало преследовать морское чудовище, а тут чудовище
преследовало фрегат! Я обратил на это внимание капитана Фарагута. В эту
минуту на его бесстрастном лице было написано крайнее недоумение.
- Господин Аронакс, - сказал он в ответ, - я не знаю, с каким грозным
зверем имею дело, и не хочу рисковать своим фрегатом в ночной тьме. И как
прикажете атаковать неизвестное животное? Как от него защищаться? Подождем
рассвета, тогда роли переменятся.
- Вы, стало быть, не сомневаетесь уже в природе этого явления, капитан?
- Видите ли, сударь, по всей вероятности, это гигантский нарвал, притом
электрический нарвал!
- Пожалуй, - сказал я, - он так же опасен, как гимнот или электрический
скат.
- Ну, а если у этого зверя еще и органы электрические, то это поистине
самое страшное животное, когда-либо созданное рукою творца! - ответил
капитан. - Поэтому, сударь, я принимаю все меры предосторожности.
Экипаж фрегата был на ногах всю ночь. Никто глаз не сомкнул. "Авраам
Линкольн", оказавшись не в состоянии состязаться в скорости с морским
животным, умерил ход и шел под малыми парами. Нарвал, подражая фрегату,
лениво покачивался на волнах и, казалось, не обнаруживал желания покинуть
поле битвы.
Около полуночи он все же исчез, или, говоря точнее, "угас", как
гигантский светлячок. Не скрылось ли животное в морские глубины? Мы не
смели на это надеяться. Был час ночи в исходе, когда послышался
оглушительный свист. Казалось, что где-то поблизости, вырвавшись из
океанских пучин, забил мощный фонтан.
Капитан Фарагут, Нед Ленд и я стояли в этот момент на юте и с жадностью
всматривались в ночной мрак.
- А часто ли вам, Нед Ленд, приходилось слышать, как киты выбрасывают
воду? - спросил капитан.
- Частенько, сударь! Но ни разу не доводилось встречать кита, один вид
которого принес бы мне две тысячи долларов.
- В самом деле, вы заслужили премию. Ну, а скажите мне, когда кит
выбрасывает воду из носовых отверстий, он производит такой же шипящий
свист?
- Точь-в-точь! Но только шуму побольше. Ошибки быть не может. Ясно, что
к нам пришвартовалось китообразное, которое водится в здешних водах. С
вашего позволения, сударь, - прибавил гарпунер, - на рассвете я скажу ему
пару теплых слов!
- Если он будет в настроении вас выслушать, мистер Ленд, - заметил я с
некоторым сомнением.
- Когда я подберусь к нему на расстояние четырехкратной длины гарпуна,
- возразил канадец, - так придется выслушать!
- Но ведь для этого я должен дать вам вельбот? - спросил капитан.
- Само собою.
- И рисковать жизнью гребцов?
- И моей! - просто сказал гарпунер.
Около двух часов ночи, под ветром, в пяти милях от "Авраама Линкольна",
опять появился столь же интенсивно светящийся предмет. Несмотря на
расстояние, несмотря на шум ветра и моря, явственно слышался могучий
всплеск хвостом и астматическое дыхание животного. Казалось, что воздух,
подобно пару в цилиндрах машины в две тысячи лошадиных сил, врывался в
легкие этого гиганта моря, когда он, всплыв на поверхность океана,
переводил дыхание.
"Ну, - подумал я, - хорош кит, который может помериться силами с целым
кавалерийским полком!"
До рассвета мы были настороже и готовились к бою. Китоловные сети были
положены по бортам судна. Помощник капитана приказал приготовить
мушкетоны, выбрасывающие гарпун на расстояние целой мили, и держать
наготове ружья, заряженные разрывными пулями, которые бьют наповал даже
самых крупных животных. Нед Ленд ограничился тем, что наточил свой гарпун
- орудие смертоносное в его руках.
В шесть часов начало светать; и с первыми лучами утренней зари померкло
электрическое сияние нарвала. В семь часов почти совсем рассвело; но
густой утренний туман застилал горизонт, и в самые лучшие зрительные трубы
ничего нельзя было разглядеть. Каково было наше разочарование и гнев,
можно себе представить!
Я взобрался на бизань-мачту. Несколько офицеров влезли на марсовые
площадки.
В восемь часов густые клубы тумана поплыли над волнами и медленно
начали подниматься вверх. Линия горизонта расширилась и прояснилась.
Неожиданно, как и накануне, послышался голос Неда Ленда.
- Глядите-ка! Эта штука с левого борта, за кормой! - кричал гарпунер.
Все взгляды устремились в указанном направлении.
Там, в полутора милях от фрегата, виднелось какое-то длинное темное
тело, выступавшее примерно на метр над поверхностью воды. Волны пенились
под мощными ударами его хвоста. Никогда еще не доводилось наблюдать, чтобы
хвостовой плавник разбивал волны с такой силой! Ослепляющий своей белизною
след, описывая дугу, отмечал путь животного.
Фрегат приблизился к китообразному животному. Я стал внимательно
вглядываться в него. Донесения "Шанона" и "Гельвеции" несколько
преувеличили его размеры. По-моему, длина животного не превышала двухсот
пятидесяти футов. Что касается толщины, то ее трудно было определить; все
же у меня создалось впечатление, что животное удивительно пропорционально
во всех трех измерениях.
В то время как я наблюдал за этим диковинным существом, из его носовых
отверстий вырвались два водяных столба, которые рассыпались серебряными
брызгами на высоте сорока метров. Теперь у меня было некоторое
представление о том, как нарвал дышит. И я пришел к выводу, что животное
принадлежит к подтипу позвоночных, к классу млекопитающих, отряду
китообразных, семейству... Вот этого я еще не решил. Отряд китообразных
включает в себя китов, кашалотов и дельфинов; к последним причисляются и
нарвалы. Каждое семейство подразделяется на роды, роды на виды, виды... Я
не мог еще определить, к какому роду и виду относится животное; но я не
сомневался, что пополню пробел в классификации с помощью неба и капитана
Фарагута.
Команда с нетерпением ожидала приказаний начальника. Капитан некоторое
время внимательно наблюдал за животным, затем приказал позвать старшего
механика. Тот явился.
- Пары разведены? - спросил капитан.
- Точно так! - ответил механик.
- Так-с! Усилить давление! Дать полный ход!
Троекратное ура грянуло в ответ на приказ. Час боя настал. Спустя
несколько секунд из двух труб фрегата повалили клубы черного дыма, палуба
сотрясалась от клокотания пара в котлах, работавших под высоким давлением.
Мощный винт заработал, и "Авраам Линкольн" под всеми парами устремился
к животному. Животное подпустило к себе корабль на расстояние
полукабельтова. Затем поплыло не спеша, держась на почтительном
расстоянии.
По крайней мере три четверти часа продолжалась погоня, но фрегат не
выиграл и двух туазов. Было очевидно, что при такой скорости животного не
настигнуть.
Капитан Фарагут в ярости теребил свою густую бороду.
- Нед Ленд! - крикнул он.
Канадец подошел.
- Ну-с, мистер Ленд, - сказал капитан, - не пора ли спустить шлюпки?
- Придется повременить, сударь, - отвечал Нед Ленд. - Покуда эта тварь
сама не пожелает даться в руки, ее не возьмешь!
- Что же делать?
- Поднять давление пара, если это возможно, сударь. Я же, с вашего
позволения, помещусь на бушприте и, как только мы подойдем поближе, ударю
по этой твари гарпуном.
- Ступайте, Нед, - ответил капитан Фарагут. - Увеличить давление пара!
- скомандовал он механикам.
Нед Ленд занял свой пост. Заработали топки, и винт стал давать сорок
три оборота в минуту; пар клубами вырывался наружу через клапаны.
Брошенный в воду лаг показал, что "Авраам Линкольн" делает восемнадцать с
половиною миль в час.
Но и проклятое животное плыло со скоростью восемнадцати с половиною
миль в час!
В течение часа фрегат шел на такой скорости, не выиграв ни одного
туаза! Как это было унизительно для одного из самых быстроходных судов
американского флота! Команда приходила в бешенство. Матросы проклинали
морское чудовище, но оно и в ус не дуло! Капитан Фарагут уже не теребил
свою бородку, а кусал ее.
Снова был призван старший механик.
- Давление доведено до предела? - спросил капитан.
- Точно так, капитан, - отвечал тот.
- Сколько атмосфер?..
- Шесть с половиной.
- Доведите до десяти.
Поистине американский приказ! Капитан парохода какой-нибудь частной
компании на Миссисипи, в стремлении обогнать "конкурента", не мог бы
поступить лучше!
- Консель, - сказал я моему верному слуге, - мы, как видно, взлетим в
воздух!
- Как будет угодно господину профессору! - отвечал Консель.
Признаюсь, отвага капитана была мне по душе.
Предохранительные клапаны были зажаты. Снова засыпали уголь на
колосники. Вентиляторы нагнетали воздух в топки. "Авраам Линкольн" рвался
вперед. Мачты сотрясались до самого степса, и вихри дыма с трудом
прерывались наружу сквозь узкие отверстия труб.
Вторично бросили лаг.
- Сколько хода? - спросил капитан Фарагут.
- Девятнадцать и три десятых мили, капитан.
- Поднять давление!
Старший механик повиновался. Манометр показывал десять атмосфер. Но и
чудовище шло "под всеми парами", делая без заметного усилия по
девятнадцати и три десятых мили в час.
Какая гонка! Не могу описать своего волнения. Я дрожал всеми фибрами
своего существа! Нед Ленд стоял на посту с гарпуном в руке. Несколько раз
животное подпускало фрегат на близкое расстояние к себе.
- Настигаем! Настигаем! - кричал канадец.
Но в тот момент, когда он готовился метнуть гарпун, животное спасалось
бегством, развивая скорость не менее тридцати миль в час. И в то время как
мы шли с максимальной скоростью, животное, словно издеваясь над нами,
описало вокруг нас большой круг! У всех нас вырвался крик бешенства.
В полдень нас отделяло от животного такое же расстояние, как и в восемь
часов утра.
Капитан Фарагут решился, наконец, прибегнуть к более крутым мерам.
- А-а! - сказал он. - От "Авраама Линкольна" животное ускользает!
Посмотрим, ускользнет ли оно от конических бомб! Боцман! Людей к носовому
орудию!
Орудие на баке немедленно зарядили и навели. Раздался выстрел, но
снаряд пролетел несколькими футами выше животного, которое находилось на
расстоянии полумили от фрегата.
- Наводчика половчее! - скомандовал капитан. - Пятьсот долларов тому,
кто пристрелит это исчадие ада!
Старый канонир с седой бородой, - я как сейчас вижу его спокойный
взгляд и бесстрастное лицо, - подошел к орудию, тщательно навел его и
долго прицеливался.
Не успел отзвучать выстрел, как раздалось многоголосое "ура!".
Снаряд попал в цель. Но удивительное дело! Скользнув по спине
животного, выступавшей из воды, ядро, отлетев мили на две, упало в море.
- Ах, чтоб тебя! - вскрикнул взбешенный старик. - Да этот гад в броне
из шестидюймового железа!
- Проклятие! - вскричал капитан Фарагут.
Охота возобновилась; и капитан, наклоняясь ко мне, сказал:
- Покуда фрегат не взлетит в воздух, я буду охотиться за этим зверем!
- Вы правильно поступите, - ответил я.
Можно было надеяться, что животное устанет, не выдержав состязания с
паровой машиной. Ничуть не бывало! Часы истекали, а оно не-выказывало ни
малейшего признака утомления.
К чести "Авраама Линкольна" надо сказать, он охотился за зверем с
неслыханным упорством. Я думаю, что он сделал по меньшей мере пятьсот
километров в этот злополучный день 6 ноября! Но наступила ночь и окутала
мраком волнующийся океан.
В ту минуту мне казалось, что наша экспедиция окончена и мы никогда
более не увидим фантастическое животное. Я ошибался.
В десять часов пятьдесят минут вечера снова вспыхнул электрический свет
в трех милях под ветром от фрегата - столь же ясный, яркий, как и в
прошлую ночь.
Нарвал лежал неподвижно. Быть может, утомившись за день, он спал,
покачиваясь на волнах? Капитан Фарагут решил воспользоваться благоприятным
моментом.
Он отдал нужные приказания. "Авраам Линкольн" взял малый ход, чтобы не
разбудить своего противника. Встретить в открытом океане спящего кита
вовсе не редкость, и сам Нед Ленд загарпунил не одного из них именно во
время сна. Канадец снова занял свой пост на бушприте.
Фрегат бесшумно приблизился на два кабельтовых к животному. Тут машина
была остановлена, и судно шло по инерции. На борту воцарилась тишина. Все
затаили дыхание. Мы были всего в сотне футов от светящегося пространства.
Сила свечения еще увеличилась и буквально слепила глаза.
Я стоял на баке, опершись о борт, и видел, как внизу, на бушприте, Нед
Ленд, уцепившись одной рукой за мартинштаг, потрясал своим страшным
орудием. Всего двадцать футов отделяло его от животного.
Вдруг рука Неда Ленда поднялась широким взмахом, и гарпун взвился в
воздухе. Послышался звон, как при ударе по металлу.
Электрическое излучение угасло мгновенно, и два гигантских водяных
столба обрушились на палубу фрегата, сбивая с ног людей, ломая фальшборты.
Раздался страшный треск, и, не успев схватиться за поручни, я вылетел
за борт.
Под названием “Тайны морских глубин”. Эта книга, что ее хорошо встретили в научном мире, создала мне славу специалиста в сравнительно мало исследованной области естественной науки. Меня просили высказать свое мнение относительно этого вопроса. Но, поскольку в моем распоряжении не было никакого фактического материала, я уклонялся, ссылаясь на свою полную неосведомленность. Однако, прижатый к стене, я вынужден был вынести на общий обзор и свое суждение. И “уважаемый Пьер Аронакс, профессор Парижского музея”, к которому обратились репортеры “Нью-Йорк Геральда” с просьбой “сформулировать свое суждение”, наконец сдался. Я заговорил, поскольку молчание становилось уже неприличным. Я рассмотрел вопрос со всех сторон, из политического и научного. Привожу цитаты из статьи, появившейся 30 апреля в газете. “Итак, - писал я, - взвесив одну за другой все выдвинутые гипотезы и не имея других более весомых предположений, приходится признать существование морского животного, обладающего колоссальной силой. Глубинные слои океана почти не исследованы. Никакой зонд еще не достигал туда. Что творится в неведомых безднах? Какие существа живут и могут жить в глубинах двенадцати или пятнадцати милях под уровнем вод? Что за организм у этих животных? Любое предположение было бы только вероятным. Решения проблемы, которая стоит перед нами, может быть двояким. Или нам известны все виды существ, населяющих нашу планету, или они не все нам известны. Если нам известны не все виды живых существ, если в области ихтиологии природа хранит от нас тайны, нет никаких оснований не допускать существования рыб или китообразных неизвестных нам видов или даже родов, особых “глубоководных” организмов, приспособленных жить в глубинных водных слоях и только в силу каких физических законов или, если угодно, капризов природы иногда всплывают на поверхность океана. Если же, напротив, нам известны все виды живых существ, то нужно искать животное, о котором идет речь, среди уже классифицированных морских животных, и в этом случае я готов допустить существование гигантского нарвала. Обычный нарвал, или единорог, часто составляет шестьдесят футов в длину. Удесятеріть его размеры, наделите животное силой, пропорциональной его величине, соответственно увеличьте его бивень, и вы имеете представление о чудовиської Животное приобретает размеров, указанных офицерами “Шанона”, бивень, способный нанести пробоину пароходу “Шотландия”, и силу достаточную, чтобы протаранить корпус океанского парохода. Действительно, нарвал вооружен подобием костяной шпаги, алебардой, по выражению некоторых натуралистов. Это огромный рог, обладает твердостью стали. Следы от ранений неоднократно находили на теле китов, которых нарвал всегда атаковал с успехом. Порой осколки бивня нарвала извлекали из деревянных корпусов судов, их они пробивали насквозь, как сверло просверливает бочонок. Музей парижского медицинского факультета располагает бивень длиной в два метра двадцать пять сантиметров, который у основания достигает в окружности сорока восьми сантиметров! Итак представим себе бивень десять раз больше, животное в десять раз сильнее, вообразим, что оно движется со скоростью двадцати миль за час, умножим массу животного на скорость, и вы поймете возможную причину катастрофы. Итак, в ожидании более полных сообщений я склоняюсь к мысли, что мы имеем дело с морским единорогом гигантских размеров, вооруженным уже не алебардой, а настоящим тараном, как броненосцы-фрегаты и другие военные судна, такие же массивные, как они, и обладают такой же подвижностью. Так объясняю я это необъяснимое явление при условии, что такое явление действительно имело место, а не было плодом розладнаної воображения, - что тоже возможно”. Последние слова были с моей стороны маневром: я хотел сохранить свое достоинство ученого и не дать повода для насмешек американцев, что, как известно, незаурядные мастера пошутить. Я оставил себе путь для отступления. На самом же деле я был убежден в существовании “чудовища”. Статья моя вызвала горячие споры и приобрела широкой популярности. У меня даже появились единомышленники. Предложенное в ней решение проблемы давало, впрочем, полный простор воображению. Человеческий ум склонен создавать величественные образы гигантов. И море - именно та сфера, та единственная стихия, где эти гиганты, - перед которыми земные животные, слоны и носороги - просто пигмеи, - могут рождаться и существовать. Водная среда лелеет самые крупные виды млекопитающих, и, может, в ней живут исполинские моллюски, ракообразные, наводящие ужас, омары длиной сто метров, крабы весом в двести тонн! Кто знает наверняка? Когда земные животные, современники геологических эпох, четвероногие, четверорукі, пресмыкающиеся, птицы были созданы за гигантскими образцами. Они были отлиты в колоссальные формы, затем время сократил их размеры. Почему не предположить, что море в своих неизведанных глубинах сохранило величественные образцы жизни отдаленных эпох - море, которое не претерпело никаких; изменений, в то время как земная кора непрерывно меняется? Почему бы морю не сохранить в своем лоне последние виды титанических существ, возраст которых равен веком, а века - тысячелетия? Но я поддаюсь мечтам, с которыми мне подобало бы бороться! Прочь порождение фантазии! Сейчас все это обернулось на ужасную действительность! Повторяю, природа чрезвычайного явления не вызывала больше сомнений, и общество признало существование диковинного существа, не имеющего ничего общего со сказочными морскими змеями. Но если для некоторых вся эта таинственная история имела чисто научный интерес, то для людей более практических, особенно для американцев и англичан, заинтересованных в безопасности трансокеанских сообщений, со всей очевидностью вставала необходимость очистить океан от страшного зверя. Пресса, представлявшая интересы промышленных и финансовых кругов, рассматривала вопрос принципиально, именно с этой практической стороны, “Шипніпг-энд-Меркентайл газет”, “Ллойд”, “Пакебот”, “Ревю-маритим-колоніаль” - все эти органы, финансируемые страховыми компаниями, угрожали повысить страховые обложения, высказались по этому единодушно. Общественное мнение, и в первую очередь Соединенные Штаты, поддержали инициативу страховых компаний. В Нью-Йорке стали готовиться к экспедиции, специально предназначенной для поимки нарвала. Быстроходный фрегат “Авраам Линкольн” должен в ближайшее время выйти в море. Военные склады были открыты для капитана Фарагута, и капитан спешно снаряжал свой фрегат. Но, как это часто случается, именно в то время, когда было решено снарядить экспедицию, животное перестало появляться. В течение двух месяцев не было о нем никаких слухов. Ни одно судно с ним не встречалось. Единорог словно почувствовал, что против него организуют заговор. Об этом столько говорили! Связывались даже по трансатлантическому подводному кабелю! Шутники уверяли, что этот оборванец перехватил какую-нибудь телеграмму и принял необходимые меры. Итак, фрегат был снаряжен в дальнее плавание, снабжен грозными китобийными снарядами, а в какую сторону ему идти, никто не знал. Напряжение достигло своего предела, как вдруг 2 июля пошли слухи, что пароход, который делает рейсы между Сан-Франциско и Шанхаем, недели три назад встретил животное в северных водах Тихого океана. Весть эта произвела большое впечатление. Капитану Фарагуту не дали и двадцати четырех часов отсрочки. Провизию было загружено на борт. Трюмы доверху наполненные углем. Команда была в полном составе. Оставалось только разжечь топки, развести пару и відшвартуватися! Ему не простили бы и нескольких часов промедления! Впрочем, капитан Фарагут и сам рвался выйти в море. За три часа до отплытия “Авраама Линкольна” мне вручили письмо следующего содержания: “Господину Аронаксу, профессору Парижского музея Отель “Пятое авеню”. Нью-Йорк. Глубокоуважаемый сударь! Если Вы пожелаете присоединиться к экспедиции на фрегате “Авраам Линкольн*, правительство Соединенных Штатов Америки выразит чувство удовлетворения, узнав, что в Вашем лице Франция приняла участие в этом мероприятии. Капитан Фарагут предоставит в Ваше распоряжение каюту. Со всем уважением к Вам морской министр Д. Б. Гобсон ”. Раздел третий КАК БУДЕТ УГОДНО ГОСПОДИНУ ПРОФЕССОРУ В момент получения письма от господина Гобсона я столько же думал об охоте на единорога, сколько о попытке прорваться сквозь ледовые поля Северо-Западного пролива. Однако, прочитав письмо морского министра, я понял, что истинное мое призвание, цель всей моей жизни в том и заключается, чтобы уничтожить эту зловредну тварь и тем самым спасти от него мир. Я только что вернулся с тяжелой путешествия, ужасно устал, нуждался в отдыхе. Я так мечтал вернуться на родину, к друзьям, в свою квартиру при Ботаническом саду, до моих милых драгоценных коллекций! Но ничто не могло меня удержать от участия в экспедиции. Усталость, друзья, коллекции - все было забыто! Не раздумывая, я принял приглашение американского правительства. “Впрочем, - рассуждал я, - все пути ведут в Европу! И любезный единорог, видимо, приведет меня к берегам Франции! Уважаемое животное не лишит меня удовольствия привезти в Парижский музей естествознания как экспонат не менее полуметра его костяной алебарды”. Но в ожидании далекого будущего надо было выслеживать нарвала в северных водах Тихого океана, - то есть направляться в противоположную сторону от Франции. Консель! - крикнул я нетерпеливо. Консель был моим слугой и сопровождал меня во всех моих путешествиях. Я любил его, и он платил мне взаимностью. Флегматичный по природе, добропорядочный из принципа, исполнительный по привычке, он философски относившийся к неожиданным поворотам судьбы и был мастер на все руки, всегда готов служить, он, вопреки своему имени
Набережные Бруклина были густо усеяны любопытными. Троекратное «ура», вырвавшееся из тысяч глоток, прозвучало, как раскат грома. Тысячи носовых платков развевались в воздухе над толпой, приветствуя «Авраама Линкольна», пока фрегат не вошел в воды реки Гудзон у оконечности полуострова, на котором расположен Нью-Йорк. Спустившись вниз по течению Гудзона, вдоль Нью-Джерсея, вытянувшегося цепью прелестных вилл, «Авраам Линкольн» прошел мимо фортов и ответил на их пушечные салюты, трижды подняв и опустив свой кормовой флаг, усеянный тридцатью девятью звездами. Затем, замедлив ход, фрегат вступил в извилистый фарватер морского канала, отмеченный бакенами, обогнул песчаную косу Сэнди Гука, где его снова приветствовала многотысячная толпа зрителей, и вышел в открытый океан. Вереница катеров и буксиров провожала фрегат до пловучих маяков, огни которых указывают судам вход в Нью-Йоркский порт. Было три часа пополудни. Лоцман покинул мостик, шлюпка быстро доставила его па катер, и «Авраам Линкольн», набирая скорость, поплыл вдоль берега Лонг-Айленда. К восьми часам вечера скрылись из виду огни Файр-Айленда, и фрегат на всех парах понесся по темным водам Атлантического океана. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Капитан Фарагут был хорошим моряком, достойным великолепного фрегата, которым он командовал. Корабль и он составляли как бы одно тело, в котором капитан выполнял функции мозга. У него не было никаких сомнений по вопросу о существовании нарвала, и он не допускал в своем присутствии никаких споров по этому поводу. Чудовище существовало, и он освободит моря от него - он поклялся в этом. Либо капитан Фарагут убьет нарвала, либо нарвал убьет капитана Фарагута - третьего исхода не было! Судовые офицеры разделяли веру своего капитана. Приятно было слушать, как они спорили о шансах на скорую встречу с чудовищем и высчитывали быстроту его хода. Даже те офицеры, которые в обычных условиях считали вахты скучной необходимостью, в этот рейс всегда готовы были отдежурить лишнюю. Пока солнце описывало на небосклоне свой дневной путь, мачты были усеяны кучками матросов, которые высматривали чудовище. А между тем «Авраам Линкольн» был еще далеко от Тихого океана! Экипаж горел желанием встретить нарвала, загарпунить его, втащить на борт и изрубить на куски. Вся свободная от работы часть команды с самым пристальным вниманием всматривалась в морскую гладь. Кстати сказать, капитан Фарагут поощрял это, пообещав премию в две тысячи долларов. Эта награда ждала юнгу, матроса, боцмана или офицера, которому посчастливится первому заметить нарвала. Нетрудно себе представить, с каким усердием экипаж фрегата всматривался в море! Что касается меня, то я не отставал от других и добросовестным образом выстаивал по целым дням у бортов корабля. Один Консель был равнодушен к занимавшему всех вопросу и не разделял общего увлечения. Я уже говорил, что капитан. Фарагут снабдил свой фрегат всеми приспособлениями для ловли гигантских китов. Пожалуй, ни одно китобойное судно не выходило в плавание лучше снаряженным. У нас были все современные китоловные снаряды, начиная от ручного гарпуна и кончая зубчатыми стрелами, которыми стреляли из специальной пушки. На носу стояло скорострельное усовершенствованное орудие, посылающее свои четырехкилограммовые снаряды на шестнадцать километров. Итак, команда «Авраама Линкольна» не могла пожаловаться на недостаток смертоносных орудий. Но этого мало-на борту фрегата находился сам Нед Ленд, король гарпунщиков! Нед Ленд был уроженцем Канады и искуснейшим в мире китоловом, не знающим соперников в этом опасном ремесле. Он был наделен совершенно исключительным хладнокровием, ловкостью, смелостью и сообразительностью. И нужно было быть уж очень лукавым китом или очень хитрым кашалотом, чтобы увильнуть от его страшного гарпуна. Неду Ленду около сорока лет. Это высокий, почти шести футов ростом, крепкий, суровый человек. Он малообщителен, вспыльчив и легко приходит в ярость при малейшем противоречии. Внешность его невольно приковывала к себе внимание, особенно глаза, необычайная дальнозоркость которых придавала своеобразное выражение всему его лицу, Я считаю, что капитан Фарагут поступил вполне правильно, привлекши знаменитого китолова к участию в экспедиции: когда понадобится сильная рука и верный глаз, он один сделает больше, чем весь остальной экипаж. Неда Ленда можно было сравнить с мощным телескопом, соединенным в одно нераздельное целое с заряженной, всегда готовой выстрелить пушкой. Канадец - это тот же француз, и как ни мало общителен был Нед, но я должен отметить, что он скоро привязался ко мне, - очевидно, он рад был случаю поговорить по-французски. И мне приятно было послушать старофранцузский диалект, сохранившийся со времен Рабле в некоторых провинциях Канады. Нед Ленд принадлежал к старинной квебекской семье, давшей немало смелых моряков еще в те отдаленные времена, когда город этот принадлежал Франции. Мало-помалу наши беседы с Недом Лендом становились все более оживленными. Я охотно слушал о его приключениях в полярных морях. Его рассказы об охотах и сражениях были так безыскусственны и поэтичны, что порой мне казалось, что я слушаю какого-то канадского Гомера, поющего «Иллиаду» полярных стран. Я описываю этого смелого человека таким, каким я его знаю сейчас, - мы старые друзья, и дружба наша, родившаяся в дни страшных испытаний, крепка и нерушима. Каково же было мнение Неда Ленда о морском чудовище? Должен признаться, что он не верил в существование нарвала и, единственный человек на всем фрегате, не разделял общего увлечения этой гипотезой. Он уклонился от разговора на эту тему, когда я однажды попытался выяснить его мнение. Через три недели после нашего отъезда, 30 июля, фрегат находился невдалеке от Байа-Бланка, в тридцати милях от Патагонии. Мы пересекли уже тропик Козерога, и теперь Магелланов пролив отстоял от нас меньше чем в семистах милях к югу. Еще восемь дней - и «Авраам Линкольн» будет бороздить воды Тихого океана! Я сидел с Недом Лендом на юте. Мы болтали о всякой всячине, глядя на таинственное море, глубины которого до сих пор недоступны человеческому взору. По естественной ассоциации, я заговорил о гигантском нарвале и стал разбирать все условия, от которых зависели успех или неудача нашей экспедиции. Но, заметив, что Нед Ленд отмалчивается, я поставил ему вопрос в упор: Как вы можете сомневаться в существовании гигантского нарвала, которого мы преследуем? Есть ли у вас какие-нибудь основания быть таким недоверчивым? Гарпунщик в продолжение нескольких секунд молча смотрел на меня. Прежде чем ответить, он привычным жестом хлопнул себя по лбу, закрыл глаза, как бы собираясь с мыслями, и только после этого сказал: Может быть, и есть, господин Аронакс! Послушайте, Нед, ведь вы гарпунщик по профессии, вы перевидали на своем веку сотни огромных морских млекопитающих - вам легче, чем кому бы то ни было другому, поверить в возможность существования гигантского китообразного! Вот здесь-то вы и ошибаетесь, господин профессор, - ответил Нед. - Невежда охотно поверит в существование чудовищных животных, населяющих внутренность полого земного шара, - это вполне естественно. Но геолог никогда не даст веры этим сказкам. Так и китобой. Я преследовал и убил немало китов и нарвалов. Но, при всей их величине и силе, ни их хвосты, ни их бивни не в состоянии были пробить листовое железо обшивки парохода! Однако, Нед, известны случаи, когда зуб нарвала пробивал насквозь борта кораблей. Деревянных, профессор, деревянных! - возразил Нед. - Да, признаться, я не очень в это верю - лично я ничего подобного не видел. Поэтому, до тех пор, пока не увижу этого своими глазами, я не поверю, что кашалоты, киты или нарвалы могут произвести разрушения, подобные пробоине в корпусе «Шотландии». Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц] Жюль Верн |
Новое
- Созависимость от пьющего члена семьи: как избавиться Как лечить созависимость от алкоголика
- Как избавиться от созависимости от алкоголика Ошибки созависимых алкоголиков которые
- Почему возникают галлюцинации от алкоголя и каких последствий можно ожидать?
- Начальные признаки шизофрении у детей
- Правила оформления маршрутного листа
- Правило оформления маршрутного листа
- Виды альтернативной энергетики
- Ценности в жизни человека
- Зачем нам нужен речевой этикет рассуждение
- Описание зимней природы. Природа зимой. Короткие рассказы про зиму Что можно написать про зиму