Разделы сайта
Выбор редакции:
- Приметы и обряды на пасху должен знать каждый Примета почему не поднялся кулич
- Выпекаем коржи для торта Как сделать обычный корж торта
- Прошу рецепт соте из кабачков на зиму
- Вишня в желе — простой и вкусный рецепт на зиму Как приготовить желе из войлочной вишни
- Рождественский пудинг от мамы джейми оливера Кулинарный поединок с джейми оливером йоркширский пудинг
- Котлеты из курицы с грибами Аппетитные куриные котлеты с грибами
- Как приготовить рыбу тилапию
- Хумус из фасоли — блюдо для царственных особ Хумус из фасоли
- Медовый торт на водяной бане
- Курник на маргарине – отменная выпечка с различными начинками
Реклама
Иди туда не знаю куда принеси то не знаю что сказка смотреть онлайн. Сказка Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. Мораль сказки Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что |
Страница 2 из 4 Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что (русская сказка)Андрей взял мешок сухарей и колечко, попрощался с женой и пошел к царю просить себе дорожного товарища. Делать нечего, царь согласился, велел советнику идти с Андреем на тот свет.Вот они вдвоём и вышли в путь-дорогу. Андрей бросил колечко - оно катится. Андрей идёт за ним полями чистыми, мхами-болотами, реками-озёрами, а за Андреем царский советник тащится. Устанут идти, поедят сухарей - и опять в путь. Близко ли, далёко ли, скоро ли, коротко ли, пришли они в густой, дремучий лес, спустились в глубокий овраг, и тут колечко остановилось. Андрей и царский советник сели поесть сухарей. Глядь, мимо них на старом-престаром царе два чёрта дрова везут - большущий воз - и погоняют царя дубинками, один с правого бока, другой с левого. Андрей говорит: - Смотри, никак, это наш покойный царь-батюшка? - Твоя правда, это он самый дрова везёт. Андрей и закричал чертям: - Эй, господа черти! Освободите мне этого покойничка хоть на малое время, мне нужно кой о чем его расспросить. Черти отвечают: - Есть нам время дожидаться! Сами, что ли, дрова повезём? - А возьмите у меня свежего человека на смену. Ну, черти отпрягли старого царя, на его место впрягли в воз царского советника и давай его с обеих сторон погонять дубинками; тот гнётся, а везёт. Андрей стал спрашивать старого царя про его житьё-бытьё. - Ах, Андрей-стрелок, - отвечает царь, - плохое моё житье на том свете! Поклонись от меня сыну да скажи, что я накрепко заказываю людей не обижать, а то и с ним то же станется. Только успели они поговорить, черти уж назад едут с порожней телегой. Андрей попрощался со старым царём, взял у чертей царского советника, и пошли они в обратный путь. Приходят в своё царство, являются во дворец. Царь увидел стрелка и в сердцах накинулся на него: - Как ты смел назад воротиться? Андрей-стрелок отвечает: -Так и так, был я на том свете у вашего покойного родителя. Живёт он плохо, велел вам кланяться да накрепко наказывал людей не обижать. - А чем докажешь, что ходил на тот свет и моего родителя видел? - А тем я докажу, что у вашего советника на спине и теперь ещё знаки видны, как его черти дубинками погоняли. Тут царь уверился, делать нечего - отпустил Андрея домой. А сам говорит советнику. - Вздумай, как извести cтрелка, не то мой меч - твоя голова с плеч. Пошёл царский советник, еще ниже нос повесил. Заходит в кабак, сел за стол, спросил вина. Подбегает к нему кабацкая теребень: - Что, царский советник, пригорюнился? Поднеси-ка мне стаканчик, я тебя на ум наведу. Советник поднес ему стаканчик винца и рассказал про свое горе. Кабацкая теребень ему говорит: - Воротись назад и скажи царю, чтобы задал он стрелку вот какую службу - её не то что выполнить, трудно и выдумать: послал бы его за тридевять земель, в тридесятое царство добыть кота Баюна… Царский советник побежал к царю и рассказал, какую службу задать стрелку, чтобы он назад не вернулся. Царь посылает за Андреем. - Ну, Андрей, сослужил ты мне службу, сослужи другую: ступай в тридесятое царство и добудь мне кота Баюна. Не то мой меч - твоя голова с плеч. Пошёл Андрей домой, ниже плеч голову повесил и рассказывает жене, какую царь задал ему службу. - Есть о чем кручиниться! - Марья-царевна говорит. - Это не служба, а службишка, служба будет впереди. Ложись спать, утро вечером мудренее. Андрей лёг спать, а Марья-царевна пошла на кузницу и велела кузнецам сковать три колпака железных, железные клещи и три прута: один железный, другой медный, третий оловянный. Утром рано Марья-царевна разбудила Андрея: - Вот тебе три колпака да клещи и три прута, ступай за тридевять земель, в тридесятое государство. Трёх вёрст не дойдёшь, станет одолевать тебя сильный сон - кот Баюн на тебя дремоту напустит. Ты не спи, руку за руку закидывай, ногу за ногу волочи, а где и катком катись. А если уснёшь, кот Баюн убъёт тебя. И тут Марья-царевна научила его, как и что делать, и отпустила в дорогу. Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается; пришел Андрей-стрелок в тридесятое царство. За три версты стал его одолевать сон. Надевает Андрей на голову три колпака железных, руку за руку закидывает, ногу за ногу волочит - идёт, а где и катком катится. Кое-как выдержал дремоту и очутился у высокого столба. Кот Баюн увидел Андрея, заворчал, зауркал да со столба прыг ему на голову! Один колпак разбил и другой разбил, взялся было за третий. Тут Андрей-стрелок ухватил кота клещами, сволок наземь и давай отлаживать прутьями. Наперво сек железным прутом - изломал железный, принялся угощать медным - и этот изломал и принялся бить оловянным. Оловянный прут гнётся, не ломится, вокруг хребта обвивается. Андрей бьёт, а кот Баюн начал сказки рассказывать: про попов, про дьяков, про поповых дочерей. Андрей его не слушает, знай охаживает прутом. Невмоготу стало коту - видит, что заговорить нельзя, он и взмолился: - Покинь меня, добрый человек! Что надо, всё тебе сделаю. - А пойдёшь со мной? - Куда хочешь пойду. Андрей пошёл в обратный путь и кота за собой повёл. Добрался до своего царства, приходит с котом во дворец и говорит царю: - Так и так, службу выполнил, добыл вам кота Баюна. Царь удивился и говорит: - А ну, кот Баюн, покажи большую страсть! Тут кот свои когти точит, на царя их ладит, хочет у него белую грудь раздирать, из живого сердце вынимать. Царь испугался: - Андрей-стрелок, уйми, пожалуйста, кота Баюна! Андрей кота унял и в клетку запер, а сам пошёл домой, к Марье-царевне. Живёт-поживает, тешится с молодой женой. А царя ещё пуще знобит зазноба сердечная. Опять призвал он советника: - Что хочешь придумай, изведи Андрея-стрелка, не то мой меч - твоя голова с плеч. Царский советник идёт прямо в кабак, нашёл там кабацкую теребень в рваном кафтанишке и просит его выручить, на ум навести. Кабацкая теребень стаканчик вина выпил, усы вытер. - Ступай, - говорит, - к царю и скажи: пусть пошлёт Андрея-стрелка туда - не знаю куда, принести то - не знаю что. Этой задачи Андрей во веки веков не выполнит и назад не вернётся. Советник побежал к царю и всё ему доложил. Царь посылает за Андреем. - Сослужил ты мне две службы, сослужи третью: сходи туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что. Сослужишь - награжу по-царски, а не то мой меч - твоя голова с плеч. Пришёл Андрей домой, сел на лавку и заплакал. Марья-царевна его спрашивает: - Что, милый, невесел? Или еще невзгода какая? Эх, - говорит, - через твою красу все напасти несу! Велел мне царь идти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что. - Вот это служба так служба! Ну ничего, ложись спать, утро вечера мудренее. Марья-царевна дождалась ночи, развернула волшебную книгу, читала, читала, бросила книгу и за голову схватилась: про царёву загадку в книге ничего не сказано. Марья-царевна вышла на крыльцо, вынула платочек и махнула. Налетели всякие птицы, набежали всякие звери. Марья-царевна их спрашивает: - Звери лесные, птицы поднебесные, - вы, звери, всюду рыскаете, вы, птицы, всюду летаете, - не слыхали ль, как дойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что? Звери и птицы ответили: - Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхивали. Марья-царевна махнула платочком - звери и птицы пропали, как не бывали. Махнула в другой раз - появились перед ней два великана: - Что угодно? Что надобно? - Слуги мои верные, отнесите меня на середину Океан-моря. Подхватили великаны Марью-царевну, отнесли на Океан-море и стали на середине, на самой пучине - сами стоят, как столбы, а её на руках держат. Марья-царевна махнула платочком, и приплыли к ней все гады и рыбы морские. - Вы, гады и рыбы морские, вы везде плаваете, на всех островах бываете, не слыхали ль, как дойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что? - Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхали. Закручинилась Марья-царевна и велела отнести себя домой. Великаны подхватили её, принесли на Андреев двор, поставили у крыльца. Утром рано Марья-царевна собрала Андрея в дорогу и дала ему клубок ниток и вышитую ширинку (ширинка - полотенце). - Брось клубок перед собой, - куда он покатится, туда и ты иди. Да смотри, куда бы ни пришёл, будешь умываться, чужой ширинкой не утирайся, а утирайся моей. Андрей попрощался с Марьей-царевной, поклонился на четыре стороны и пошёл за заставу. Бросил клубок перед собой, клубок покатился - катится да катится. Андрей идёт за ним следом. Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Много царств и земель прошёл Андрей. Клубок катится, нитка от него тянется; стал клубок маленький, с куриную головочку; вот уж до чего стал маленький, не видно и на дороге… Дошёл Андрей до леса, видит: стоит избушка на курьих ножках. - Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом! Избушка повернулась, Андрей вошёл и видит: на лавке сидит седая старуха, прядёт кудель. - Фу, фу! Русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришёл. Вот изжарю тебя в печи да и съем и на косточках покатаюсь. Андрей отвечает старухе: - Что ты, старая баба-яга, станешь есть дорожного человека! Дорожный человек костоват и чёрен, ты наперёд баньку истопи, меня вымой, выпари, тогда и ешь. Баба-яга истопила баньку. Андрей выпарился, вымылся, достал женину ширинку и стал ею утираться. Баба-яга спрашивает: - Откуда у тебя ширинка? Её моя дочь вышивала. - Твоя дочь мне жена, мне и ширинку дала. - Ах, зять возлюбленный, чем же мне тебя потчевать? Тут баба-яга собрала ужин, наставила всяких кушаньев, вин и медов. Андрей не чванится-сел за стол, давай уплетать. Баба-яга села рядом-он ест, она выспрашивает, как он на Марье-царевне женился да живут ли они хорошо? Андрей все рассказал: как женился и как царь послал его туда - не знаю куда, добыть то - не знаю что. В некотором государстве жил-был царь, холост - не женат. Был у него на службе стрелок по имени Андрей. Настало время кораблю отчаливать от пристани, много народу пришло пловцов провожать, пришел и сам король, попрощался с Федотом и поставил его над всеми матросами за старшего. Пятые сутки плывет корабль по морю, берегов давно не видать. Федот-стрелец приказал выкатить на палубу бочку вина в сорок ведер и говорит матросам: «Пейте, братцы! Не жалейте; душа - мера!» А они тому и рады, бросились к бочке и давай вино тянуть, да так натянулись, что тут же возле бочки попадали и заснули крепким сном. Стрелец взялся за руль, поворотил корабль к берегу и поплыл назад; а чтоб матросы про то не сведали - знай с утра до вечера вином их накачивает: только они с перепоя глаза продерут, как уж новая бочка готова - не угодно ль опохмелиться. Как раз на одиннадцатые сутки привалил корабль к пристани, выкинул флаг и стал палить из пушек. Король услыхал пальбу и сейчас на пристань - что там такое? Увидал стрельца, разгневался и накинулся на него со всей жесточью: «Как ты смел до сроку назад воротиться?» - «А куда ж мне деваться, ваше величество? Пожалуй, иной дурак десять лет в морях проплавает да путного ничего не сделает, а мы вместо шести лет всего-навсего десять суток проездили, да свое дело справили: не угодно ль взглянуть на оленя золотые рога?» Тотчас сняли с корабля клетку, выпустили златорогого оленя; король видит, что стрелец прав, ничего с него не возьмешь! Позволил ему домой идти, а матросам, которые с ним ездили, дал свободу на целые на шесть лет; никто не смей их и на службу спрашивать, по тому самому, что они уж эти года заслужили. На другой день призвал король коменданта, напустился на него с угрозами. «Что ты, - говорит, - али шутки со мной шутишь? Видно, тебе голова твоя не дорога! Как знаешь, а найди случай, чтоб можно было Федота-стрельца злой смерти предать». - «Ваше королевское величество! Позвольте подумать; авось можно поправиться». Пошел комендант пустырями да закоулками, навстречу ему баба-яга: «Стой, королевский слуга! Я твои думки ведаю; хочешь, пособлю твоему горю?» - «Пособи, бабушка! Ведь стрелец вернулся и привез оленя золотые рога». - «Ох, уж слышала! Сам-то он простой человек, извести его нетрудно бы - все равно что щепоть табаку понюхать! Да жена у него больно хитра. Ну да мы загадаем ей иную загадку, с которой не так скоро справится. Ступай к королю и скажи: пусть пошлет он стрельца туда - не знаю куда, принести то - не знаю что. Уж этой задачи он во веки веков не выполнит: или совсем без вести пропадет, или с пустыми руками назад придет». Комендант наградил бабу-ягу золотом и побежал к королю; король выслушал и велел стрельца позвать. «Ну, Федот! Ты у меня молодец, первый в команде стрелец. Сослужил ты мне одну службу - достал оленя золотые рога; сослужи и другую: поди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что! Да помни: коли не принесешь, то мой меч - твоя голова с плеч!» Стрелец повернулся налево кругом и пошел из дворца; приходит домой печальный, задумчивый. Спрашивает его жена: «Что, милый, кручинишься? Аль еще невзгода какая?» - «Эх, - говорит, - одну беду с шеи свалил, а другая навалилася; посылает меня король туда - не знаю куда, велит принести то - не знаю что. Через твою красу все напасти несу!» - «Да, это служба немалая! Чтоб туда добраться, надо девять лет идти, да назад девять - итого восьмнадцать лет; а будет ли толк с того - бог ведает!» - «Что же делать, как же быть?» - «Молись богу да ложись спать; утро вечера мудренее. Завтра все узнаешь». Стрелец лег спать, а жена его дождалась ночи, развернула волшебную книгу - и тотчас явились перед ней два молодца: «Что угодно, что надобно?» - «Не ведаете ли: как ухитриться да пойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что?» - «Нет, не ведаем!» Она закрыла книгу - и молодцы с глаз исчезли. Поутру будит стрельчиха своего мужа: «Ступай к королю, проси золотой казны на дорогу - ведь тебе восьмнадцать лет странствовать, а получишь деньги, заходи со мной проститься». Стрелец побывал у короля, получил из казначейства целую кису 1 золота и приходит с женой прощаться. Она подает ему ширинку и мячик: «Когда выйдешь из города, брось этот мячик перед собою; куда он покатится - туда и ты ступай. Да вот тебе мое рукоделье: где бы ты ни был, а как станешь умываться - завсегда утирай лицо этою ширинкою». Попрощался стрелец с своей женой и товарищами, поклонился на все на четыре стороны и пошел за заставу. Бросил мячик перед собою; мячик катится да катится, а он за ним следом идет. Всем знакома эта фраза из сказок. Конечно, главный ее смысл заключен в трудноисполнимости указанной задачи (в силу неопределенности таковой), которой «лукавый царь» (который яко бы знает «все и везде») намерен уловить и погубить героя сказки. Однако здесь можно увидеть еще несколько моментов. Во-первых, это безграничный набор переменных, как пространственных, так и вещественных. То есть предполагает безграничную свободу выбора направления поиска и свободу выбора объекта поиска. Во-вторых, задание предполагает условную свободу исполнителя – он свободен, пока находится в поиске. Если нашел – получает награду, если не нашел – лишается жизни. Таким образом, выстраивается целевой ряд: в бесконечном свободном поиске обрести реальную свободу жизни и драгоценную награду. Невозможность найти неведомое в неведомом отодвигает в бесконечность «спасение» героя. Разнообразие сказочных сюжетов по-разному решает эту задачу. Но среди них есть и такой: герой отправляется в «потусторонний» мир, откуда приносит нечто «потустороннее». Логика проста: в здешнем мире безграничный и бесконечный поиск как бы невозможен. В здешнем мире каждая «вещь» как бы известна и поименована и находится на своем «месте» (антоним указанной в заголовке фразы – «знаю где и знаю что »). А раз так, то только нечто «трансцендентное», из «иного» мира, дает герою надежду на победу над «лукавым царем». Сказка как бы учит нас, что «неопределенность» невыносима для нашего сознания, что свобода в поиске «неопределенного» – бесцельное и бессмысленное блуждание. А знание «определений» вещей и «пределов» их мест бытия дает власть над ними. И обыграть «лукавого царя» можно только тем, что не подлежит «власти его здешнего знания» – свидетельством из «инобытия». Если же вернуться к проблеме свободы, то выходит, что бесконечное блуждание в поисках неведомого – это настоящее проклятие, это рабство этому поиску, а вовсе не свобода (рабом такого блуждания стал Одиссей в силу прихоти коварного Посейдона). Здесь можно затронуть вопрос о «свободе-рабстве» в контексте гносеологической проблематики о сочетаемости «знаемого» и «незнаемого». В некотором роде, мы имеем дело с дилеммой: знание «определений» (рабство им) порождает желание познания «неизвестного» и «неопределенного» (освобождение от них) – с одной стороны; бесконечный поиск «неопределенного» (рабство поиску) не дает искомой «определенности» (освобождение от поиска) – с другой стороны. В гносеологической чехарде этого «томления духа» рабство и свобода становятся как бы переливами цветов коварного хамелеона. Наличие «определенного» может в одно и то же время казаться и свободой от «неведомого» и рабством «ведомому» . В этом, пожалуй, и состоит, проблема свободы познания. Как может соотноситься «ограниченность» человеческих способностей познания с «безграничностью» неведомого мироздания, как здешнего, так и потустороннего? С вопросом о границах и свободе познания связана и проблема свободы творчества, и в частности – промышленного творчества. С одной стороны, отправной точкой всякого человеческого технического творчества есть желание приспособить, использовать «наличный природный материал», трансформировать его благодаря воздействию воды, огня, орудия и т.п. В этом случае человек несвободен от известных ему свойств этого «материала». Человеку всегда приходится считаться с тайнами и мощью, «почти полной» неконтролируемостью им природы и процессов в ней происходящих. Даже создание «искусственного материала» в ХХ веке не решило, а усугубило множество проблем, связанных с задачами «творческого» преобразования природы. Как соотнести «ограниченность» технических возможностей воздействия на природу с «безграничностью» Вселенной и «ограниченностью» ресурсов на Земле? В этом заключается основная проблематика «свободы» и «рабства» технического человека в мире и природе. Что касается гуманитарного творчества, то человек несвободен от истории человечества, от его культуры и т.п. Даже мир художественного вымысла всегда будет носить узнаваемые черты из мира реального. Никуда не убрать причинно-следственные связи «определенного» прошлого и «неведомого» грядущего. Разные виды свободы имеют свои естественные ограничители, свои «пределы». Каждый человек ограничен местом и времен своей жизни, своей телесностью, своей социальностью, своими физическими, душевными, умственными, и духовными способностями и возможностями, а также их состоянием в определенный момент жизни. В конце концов, человек ограничен своей смертностью! Как ни странно это может звучать, но истинным критерием и регулятором свободы может быть только свобода совести (во всех проявлениях). К примеру, свобода слова ограничивается именно совестью человека, свобода и широта мысли – умственными способностями и опять-таки совестью. Вспомним «золотое правило» тактичности: умей сказать нужное слово нужному человеку в нужный момент. Свобода передвижения ограничивается физической возможностью такового и свободой совестного целеполагания. Свобода чувства ограничивается самим этим чувством (любовью, например, – разве можно оставить того, кого по-настоящему любишь?) и опять-таки загадочной совестью. Все остальные свободы (политические, экономические, юридические) вырабатываются и ограничиваются внутри каждого конкретного общества и государства. Но реализуются на деле (или нет) благодаря совести или бессовестности человеческой. Все эти свободы могут быть в разных целевых диапазонах: «свобода от…», «свобода для…», «свобода в…». И как бы ни хотелось кому-либо абсолютизировать статус той или иной свободы, они все все-таки будут иметь некую «ограничительную линию», они будут относительными, поскольку будут иметь дело все-таки с миром здешним, миром, имеющим относительное бытие. Неведомая этому миру абсолютная свобода – это то, чем побеждается «лукавый царь» здешнего мира «относительностей» и «определений» (он как бы мнит через них управлять миром). Это свобода трансцендентная, принесенная из «мира иного». Абсолютная свобода может быть даром только абсолютного Бога и только по отношению к Нему, это Его абсолютный риск дать нам самим возможность свободного бытия с Ним – «свобода от Него» или «свобода в Нем». «Свобода от Него» – это мнимый бесконечный поиск неведомого «иного» (зависимость от «лукавого царя»), вспомним здесь историю Фауста и «фаустовской цивилизации». «Свобода в Нем» – это обретение неведомого «себя» («в вас должны быть те же чувствования, что и во Христе Иисусе»), это возможность стать своим Богу, Который явил и являет Себя людям (вспомним здесь хотя бы историю св. горы Афон и традиции исихазма). Именно это значение свободы как «свойствá », то есть сопричастности фиксируется этимологическими словарями для аналогов этого слова, по крайней мере, в индоевропейских языках (от санскритского SvadhA). О связи человека как именно своего, свободного (часть) со своим, свободным, народом (целое) говорят и такие родственные аналоги, как ἐλεύθερος (греч.), līber (лат.), людин (слав.), leuđiz (прагерм.). Не случайно именно слово «людие» используется в переводе тропаря Кресту: «Спаси, Господи, люди Твоя…». Таким образом, в онтологическом, абсолютном понимании, быть свободным, это значит быть своим Богу, быть своим среди своих Божиих. Свобода же, которой привязывает к себе и к своей прихоти «лукавый царь» – это как бы безграничная и неограниченная ничем «отчужденность» как мнимая свобода быть чужим среди чужих, это вечное скитание «на стране далече»… Священник Игорь Иванов, Журнал «НЕвский БОгослов» №12 Русская народная сказка в обработке Афанасьева Александра Николаевича Пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что Русская народная сказка Пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что (вариант сказки 1) В некотором государстве жил-был король, холост-неженат, и была у него целая рота стрельцов; на охоту стрельцы ходили, перелетных птиц стреляли, государев стол дичью снабжали. В той роте служил стрелец-молодец, по имени Федот; метко в цель попадал, почитай - николи промаху не давал, и за то любил его король пуще всех его товарищей. Случилось ему в одно время пойти на охоту раным-ранехонько, на самой зоре; зашел он в темный, густой лес и видит: сидит на дереве горлица. Федот навел ружье, прицелился, выпалил - и перешиб птице крылышко; свалилась птица с дерева на сырую землю. Поднял ее стрелок, хочет оторвать голову да положить в сумку. И возговорит ему горлица: «Ах, стрелец-молодец, не срывай моей буйной головушки, не своди меня с белого света; лучше возьми меня живую, принеси в свой дом, посади на окошечко и смотри: как только найдет на меня дремота, в ту самую пору ударь меня правой рукою наотмашь - и добудешь себе великое счастье!» Крепко удивился стрелок. «Что такое? - думает. - С виду совсем птица, а говорит человеческим голосом! Прежде со мной такого случая никогда не бывало...» Принес птицу домой, посадил на окошечко, а сам стоит-дожидается. Прошло немного времени, горлица положила свою головку под крылышко и задремала; стрелок поднял правую руку, ударил ее наотмашь легохонько - пала горлица наземь и сделалась душой-девицей, да такою прекрасною, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Другой подобной красавицы во всем свете не бывало! Говорит она добру молодцу, королевскому стрельцу: «Умел ты меня достать, умей и жить со мною; ты мне будешь нареченный муж, а я тебе богоданная жена!» На том они и поладили; женился Федот и живет себе - с молодой женой потешается, а службы не забывает; каждое утро ни свет ни заря возьмет свое ружье, пойдет в лес, настреляет разной дичи и отнесет на королевскую кухню. Видит жена, что от той охоты весь он измаялся, и говорит ему: «Послушай, друг, мне тебя жалко: каждый божий день ты беспокоишься, бродишь по лесам до по болотам, завсегда мокрехонек домой ворочаешься, а пользы нам нет никакой. Это что за ремесло! Вот я так знаю такое, что без барышей не останешься. Добудь-ка рублей сотню-другую, все дело поправим». Бросился Федот по товарищам: у кого рубль, у кого два занял и собрал как раз двести рублей. Принес к жене. «Ну, - говорит она, - купи теперь на все эти деньги разного шелку». Стрелец купил на двести рублей разного шелку. Она взяла и сказывает: «Не тужи, молись богу да ложись спать; утро вечера мудренее!» Муж заснул, а жена вышла на крылечко, развернула свою волшебную книгу - и тотчас явились перед ней два неведомых молодца: что угодно - приказывай! «Возьмите вот этот шелк и за единый час сделайте мне ковер, да такой чудный, какого в целом свете не видывано; а на ковре бы все королевство было вышито, и с городами, и с деревнями, и с реками, и с озерами». Принялись они за работу и не только в час, а в десять минут изготовили ковер - всем на диво; отдали его стрельцовой жене и вмиг исчезли, словно их и не было! Наутро отдает она ковер мужу. «На, - говорит, - понеси на гостиный двор и продай купцам, да смотри: своей цены не запрашивай, а что дадут, то и бери». Федот взял ковер, развернул, повесил на руку и пошел по гостиным рядам. Увидал один купец, подбежал и спрашивает: «Послушай, почтенный! Продаешь, что ли?» - «Продаю». - «А что стоит?» - «Ты торговый человек, ты и цену уставляй». Вот купец думал, думал, не может оценить ковра - да и только! Подскочил другой купец, за ним третий, четвертый... и собралась их толпа великая, смотрят на ковер, дивуются, а оценить не могут. В то время проезжал мимо гостиных рядов дворцовый комендант, усмотрел толпу, и захотелось ему разузнать: про что толкует купечество? Вылез из коляски, подошел и говорит: «Здравствуйте, купцы-торговцы, заморские гости! О чем речь у вас?» - «Так и так, ковра оценить не можем». Комендант посмотрел на ковер и сам дался диву. «Послушай, стрелец, - говорит он, - скажи мне по правде по истинной, откуда добыл ты такой славный ковер?» - «Моя жена вышила». - «Сколько же тебе дать за него?» - «Я и сам цены не ведаю; жена наказала не торговаться, а сколько дадут - то и наше!» - «Ну, вот тебе десять тысяч!» Стрелец взял деньги и отдал ковер, а комендант этот завсегда при короле находился - и пил и ел за его столом. Вот он поехал к королю обедать и ковер повез: «Не угодно ль вашему величеству посмотреть, какую славную вещь купил я сегодня?» Король взглянул - все свое царство словно на ладони увидел; так и ахнул! «Вот это ковер! В жизнь мою такой хитрости не видывал. Ну, комендант, что хочешь, а ковра тебе не отдам». Сейчас вынул король двадцать пять тысяч и отдал ему из рук в руки, а ковер во дворце повесил. «Ничего, - думает комендант, - я себе другой еще лучше закажу». Сейчас поскакал к стрельцу, разыскал его избушку, входит в светлицу и как только увидал стрельцову жену - в ту ж минуту и себя и свое дело позабыл, сам не ведает, зачем приехал; перед ним такая красавица, что век бы очей не отвел, все бы смотрел да смотрел! Глядит он на чужую жену, а в голове дума за думой: «Где это видано, где это слыхано, чтобы простой солдат да таким сокровищем владал? Я хоть и при самом короле служу и генеральский чин на мне положон, а такой красоты нигде не видывал!» Насилу комендант опомнился, нехотя домой убрался. С той поры, с того времени совсем не свой сделался: и во сне и наяву только и думает, что о прекрасной стрельчихе; и ест - не заест, и пьет - не запьет, все она представляется! Заприметил король и стал его выспрашивать: «Что с тобой подеялось? Аль кручина какая?» - «Ах, ваше величество! Видел я у стрельца жену, такой красоты во всем свете нет; все об ней думаю: и не заесть и не запить, никаким снадобьем не заворожить!» Пришла королю охота самому полюбоваться, приказал заложить коляску и поехал в стрелецкую слободу. Входит в светлицу, видит - красота невообразимая! Кто ни взглянет - старик ли, молодой ли, всякий без ума влюбится. Защемила его зазноба сердечная. «Чего, - думает про себя, - хожу я холост-неженат? Вот бы мне жениться на этой красавице; зачем ей быть стрельчихою? Ей на роду написано быть королевою». Воротился король во дворец и говорит коменданту: «Слушай! Сумел ты показать мне стрельцову жену - красоту невообразимую; теперь сумей извести ее мужа. Я сам на ней хочу жениться... А не изведешь, пеняй на себя; хоть ты и верный мой слуга, а быть тебе на виселице!» Пошел комендант, пуще прежнего запечалился; как стрельца порешить - не придумает. Идет он пустырями, закоулками, а навстречу ему баба-яга: «Стой, королевский слуга! Я все твои думки ведаю; хочешь, пособлю твоему горю неминучему?» - «Пособи, бабушка! Что хочешь, заплачу». - «Сказан тебе королевский указ, чтобы извел ты Федота-стрельца. Это дело бы неважное: сам-то он прост, да жена у него больно хитра! Ну, да мы загадаем такую загадку, что не скоро справится. Воротись к королю и скажи: за тридевять земель, в тридесятом царстве есть остров; на том острове ходит олень золотые рога. Пусть король наберет полсотню матросов - самых негодных, горьких пьяниц, и велит изготовить к походу старый, гнилой корабль, что тридцать лет в отставке числится; на том корабле пусть пошлет Федота-стрельца добывать оленя золотые рога. Чтоб добраться до острова, надо плыть ни много, ни мало - три года, да назад с острова - три года, итого шесть лет. Вот корабль выступит в море, месяц прослужит, а там и потонет: и стрелец и матросы - все на дно пойдут!» Комендант выслушал эти речи, поблагодарил бабу-ягу за науку, наградил ее золотом и бегом к королю. «Ваше величество! - говорит. - Так и так - можно наверно стрельца извести». Король согласился и тотчас отдал приказ по флоту: изготовить к походу старый, гнилой корабль, нагрузить его провизией на шесть лет и посадить на него пятьдесят матросов - самых распутных и горьких пьяниц. Побежали гонцы по всем кабакам, по трактирам, набрали таких матросов, что поглядеть любо-дорого: у кого глаза подбиты, у кого нос сворочон набок. Как скоро доложили королю, что корабль готов, он в ту же минуту потребовал к себе стрельца: «Ну, Федот, ты у меня молодец, первый в команде стрелец; сослужи-ка мне службу, поезжай за тридевять земель, в тридесятое царство - там есть остров, на том острове ходит олень золотые рога; поймай его живого и привези сюда». Стрелец задумался; не знает, что и отвечать ему. «Думай - не думай, - сказал король, - а коли не сделаешь дела, то мой меч - твоя голова с плеч!» |
Читайте: |
---|
Популярное:
Утка тушеная с рулетиками из теста |
Новое
- Выпекаем коржи для торта Как сделать обычный корж торта
- Прошу рецепт соте из кабачков на зиму
- Вишня в желе — простой и вкусный рецепт на зиму Как приготовить желе из войлочной вишни
- Рождественский пудинг от мамы джейми оливера Кулинарный поединок с джейми оливером йоркширский пудинг
- Котлеты из курицы с грибами Аппетитные куриные котлеты с грибами
- Как приготовить рыбу тилапию
- Хумус из фасоли — блюдо для царственных особ Хумус из фасоли
- Медовый торт на водяной бане
- Курник на маргарине – отменная выпечка с различными начинками
- Самые нежирные сыры: название, виды, сорта