Был о. Иоанн и замечательным проповедником, причем говорил он весьма просто и чаще всего без особой подготовки - экспромтом. Он не искал красивых слов и оригинальных выражений, но проповеди его отличались необыкновенной силой и глубиной мысли, а вместе с тем и исключительной богословской ученостью, при всей своей доступности для понимания даже простыми людьми. В каждом слове его чувствовалась какая-то особенная сила, как отражение силы его собственного духа.

Несмотря на всю свою необыкновенную занятость, о. Иоанн находил, однако, время вести как бы духовный дневник, записывая ежедневно свои мысли, приходившие ему во время молитвы и созерцания, в результате "благодатного озарения души, которого удостаивался он от всепросвещающего Духа Божия". Эти мысли составили собою целую замечательную книгу, изданную под заглавием: "Моя жизнь во Христе". Книга эта представляет собою подлинное духовное сокровище и может быть поставлена наравне с вдохновенными творениями древних великих отцов Церкви и подвижников христианского благочестия. В полном собрании сочинений о. Иоанна издания 1893 г. "Моя жизнь во Христе" занимает 3 тома в 1000 с лишком страниц. Это - совершенно своеобразный дневник, в котором мы находим необыкновенно поучительное для каждого читателя отражение духовной жизни автора. Книга эта на вечные времена останется ярким свидетельством того, как жил наш великий праведник и как должно жить всем тем, кто хотят не только называться, но и в действительности быть христианами.

Замечательным памятником святой личности о. Иоанна и не исчерпаемым материалом для назидания являются также три тома его проповедей, содержащие общим счетом до 1800 страниц. Впоследствии накопилось еще очень много отдельных сочинений о. Иоанна, издававшихся отдельными книжками в огромном количестве. Все эти слова и поучения о. Иоанна - подлинное веяние Св. Духа, раскрывающее нам неисследимые глубины Премудрости Божией. В них поражает дивное своеобразие во всем: в изложении, в мысли, в чувстве. Каждое слово - от сердца, полно веры и огня, в мыслях - изумительная глубина и мудрость, во всем поразительная простота и ясность. Нет ни одного лишнего слова, нет "красивых фраз". Их нельзя только "прочитать" - их надо всегда перечитывать , и всегда найдешь в них что-то новое, живое, святое.

"Моя жизнь во Христе" уже вскоре после своего выхода в свет настолько привлекла к себе всеобщее внимание, что была переведена на несколько иностранных языков, а у англиканских священников сделалась даже любимейшей настольной книгой.

Основная мысль всех письменных творений о. Иоанна - необходимость истинной горячей веры в Бога и жизни по вере, в непрестанной борьбе со страстьми и похотьми, преданность вере и Церкви Православной как единой спасающей.

В отношении к нашей Родине - России о. Иоанн явил собою образ грозного пророка Божия, проповедующего истину, обличающего ложь, призывающего к покаянию и предрекающего близкую кару Божию за грехи и за богоотступничество. Будучи сам образом кротости и смирения, любви к каждому человеку, независимо от национальности и вероисповедания, о. Иоанн с великим негодованием относился ко всем тем безбожным, материалистическим и вольнодумным либеральным течениям, которые подрывали веру русского народа и подкапывали тысячелетний государственный строй России.

"Научись, Россия, веровать в правящего судьбами мира Бога Вседержителя и учись у твоих святых предков вере, мудрости и мужеству... Господь вверил нам, русским, великий спасительный талант православной веры... Восстань же, русский человек!.. Кто вас научил непокорности и мятежам бессмысленным, коих не было прежде в России... Перестаньте безумствовать! Довольно! Довольно пить горькую, полную яда чашу - и вам и России". И грозно прорекает: "Царство Русское колеблется, шатается, близко к падению ". "Если в России так пойдут дела и безбожники и анархисты-безумцы не будут подвержены праведной каре закона, и если Россия не очистится от множества плевел, то она опустеет, как древние царства и города, стертые правосудием Божиим с лица земли за свое безбожие и за свои беззакония ". "Бедное отечество, когда-то ты будешь благоденствовать?! Только тогда, когда будешь держаться всем сердцем Бога, Церкви, любви к Царю и Отечеству и чистоты нравов ".

Последующие события кровавой русской революции и торжества безбожного человеконенавистнического большевизма показали, насколько был прав в своих грозных предостережениях и пророческих предвидениях великий праведник земли русской.

К тяжелому подвигу служения людям в последние годы жизни о. Иоанна присоединился мучительный личный недуг - болезнь, которую он кротко и терпеливо переносил, никому никогда не жалуясь. Решительно отверг он предписания знаменитых врачей, пользовавших его, - поддерживать свои силы скоромной пищей. Вот его слова: "Благодарю Господа моего за ниспосланные мне страдания для предочищения моей грешной души. Оживляет - Святое Причастие". И он приобщался по-прежнему каждый день.

10 декабря 1908 года, собрав остаток своих сил, о. Иоанн в последний раз сам совершил Божественную литургию в Кронштадтском Андреевском соборе. А в 7 час. 40 мин. утра 20 декабря 1908 года великий наш праведник мирно отошел ко Господу, заранее предсказав день своей кончины.

В погребении о. Иоанна участвовали и присутствовали десятки тысяч людей, а у гробницы его и тогда и в последующее время совершалось немало чудес. Необычайные то были похороны! На всем пространстве от Кронштадта до Ораниенбаума и от Балтийского вокзала в Петербурге до Иоанновского монастыря на Карповке стояли огромные толпы плачущего народа. Такого количества людей не было до того времени ни на одних похоронах - это был случай в России совершенно беспримерный. Похоронное шествие сопровождалось войсками со знаменами, военные исполняли "Коль славен", по всей дороге через весь город стояли войска шпалерами. Чин отпевания совершал С.-Петербургский Митрополит Антоний во главе сонма епископов и многочисленного духовенства. Лобызавшие руку покойного свидетельствуют, что рука оставалась не холодной, не окоченевшей. Заупокойные службы сопровождались общими рыданиями людей, чувствовавших себя осиротевшими. Слышались возгласы: "Закатилось наше солнышко! На кого покинул нас, отец родной? Кто придет теперь на помощь нам, сирым, немощным?" Но в отпевании не было ничего скорбного: оно напоминало собою скорее светлую пасхальную заутреню, и чем дальше шла служба, тем это праздничное настроение у молящихся все росло и увеличивалось. Чувствовалось, что из гроба исходит какая-то благодатная сила и наполняет сердца присутствующих какою-то неземною радостью. Для всех ясно было, что во гробе лежит святой , праведник , и дух его незримо носится в храме, объемля своею любовью и ласкою всех собравшихся отдать ему последний долг.

Похоронили о. Иоанна в церкви-усыпальнице, специально устроенной для него в подвальном этаже сооруженного им монастыря на Карповке. Вся церковка эта замечательно красиво облицована белым мрамором; иконостас и гробница - тоже из белого мрамора. На гробнице (с правой стороны храма) лежит Св. Евангелие и резная митра, под которой горит неугасаемый розовый светильник. Множество дорогих художественно исполненных лампад постоянно теплятся над гробницей. Море света от тысяч свечей, возжигаемых богомольцами, заливает этот дивный сияющий храм.

Так было! Что теперь там, мы не знаем, и где находятся св. мощи великого праведника Земли Русской, увенчавшего собою величественный сонм Всех святых, в земле Российской просиявших, нам неизвестно. Дошли до нас только слухи, что безбожная власть закрыла доступ к усыпальнице, но этим не прекратила совершенно приток паломников. Верующие стали приходить и молиться снаружи, полагая земные поклоны у того места нижней церкви, где была дорогая сердцу каждого истинно верующего русского человека беломраморная гробница.

О, если бы воскресил в сердцах всех православных русских людей важнейший завет приснопамятного о. Иоанна и побудил их со всею решительностью последовать ему:

"Нам необходимо всеобщее нравственное очищение, всенародное глубокое покаяние, перемена нравов языческих на христианские: очистимся, омоемся слезами покаяния, примиримся с Богом, и Он примирится с нами!"

По молитвам святого праведного отца нашего Иоанна сие буди, буди!..

Ваша помощь сайту и приходу

ВЕЛИКИЙ ПОСТ (ПОДБОРКА МАТЕРИАЛОВ)

Календарь — архив записей

Поиск по сайту

Рубрики сайта

Православный календарь

Прмц. Евдокии (ок. 160–170).

Прп. Мартирия Зеленецкого (1603). Мчч. Нестора и Тривимия (III). Мц. Антонины (III–IV). Мчч. Маркелла и Антония. Прп. Домнины Сирийской (ок. 450–460).

Сщмчч. Василия Никитского, Петра Любимова, Иоанна Стрельцова, Вениамина Фаминцева, Михаила Букринского пресвитеров, прмч. Антония Коржа, прмцц. Анны Макандиной, Дарии Зайцевой, Евдокии Архиповой, Ольги Жильцовой, Александры Дьячковой, Матроны Макандиной, мч. Василия Архипова, мц. Надежды Аббакумовой (1938); сщмч. Александра Ильенкова пресвитера (1942); сщмч. Василия Константинова-Гришина пресвитера (1943).

На 6-м часе: Ис. II, 11–21. На веч.: Быт. II, 4–19. Притч. III, 1–18.

Именинников мы поздравляем с днем Ангела!

Икона дня

Преподобный Мартирий Зеленецкий

Преподобный Мартирий Зеленецкий , в миру Мина, происходил из города Великие Луки. Родители его, Косма и Стефанида, умерли, когда ему не было еще десяти лет. Воспитывал его духовный отец, священник городского Благовещенского храма, и мальчик все более и более прилеплялся душой к Богу.

Овдовев, его наставник принял иночество с именем Боголеп в Великолукском Троице-Сергиевом монастыре. Мина часто посещал его в обители, а затем и сам принял там постриг с именем Мартирий. Семь лет неослабно трудились Господу учитель и ученик в одной келлии, соревнуя друг другу в подвигах труда и молитвы. Инок Мартирий нес послушания келаря, казначея и пономаря.

В это время Матерь Божия впервые проявила Свое особое попечение о преподобном Мартирии. В полдень он задремал на колокольне и увидел на огненном столпе образ Пресвятой Богородицы Одигитрии. Инок с трепетом приложился к нему, горячему от столпа огненного, и проснувшись, еще ощущал этот жар на своем челе.

По духовному совету преподобного Мартирия тяжело больной инок Аврамий ходил на поклонение чудотворной Тихвинской иконе Божией Матери и получил исцеление. Преподобный проникся горячей верой в заступление Богоматери. Он стал молить Царицу Небесную, чтобы Она указала, куда ему укрыться для прохождения подвига совершенного безмолвия, к которому стремилась его душа. Преподобный тайно удалился в пустынное место за 60 верст от Великих Лук. Как пишет сам преподобный в своих записках, "в той пустыни принял я великие страхования от бесов, но я молился Богу, и бесы были посрамлены". В письме к старцу Боголепу преподобный просил благословения на пустынножительство, но духовник посоветовал Мартирию вернуться в общежитие, где он был полезен братии. Не дерзая ослушаться и не зная, как поступить, святой Мартирий отправился в Смоленск на поклонение чудотворной иконе Божией Матери Одигитрии и чудотворцу Авраамию (память 21 августа). В Смоленске святому явились в сонном видении преподобные Авраамий и Ефрем и успокоили его возвещением, что ему Господом назначено жить в пустыне, "где Бог благословит и Пресвятая Богородица наставит".

Тогда преподобный направился к Тихвинской обители, уповая, что там Матерь Божия разрешит окончательно его недоумения. И действительно, инок Аврамий, который в благодарность Матери Божией за исцеление навсегда остался в той обители, поведал ему о сокровенной пустыни, над которой ему было видение сияющего Креста Господня. Получив на этот раз благословение старца, преподобный Мартирий взял с собой две малые, одинаковой меры иконы - Живоначальной Троицы и Пресвятой Богородицы Тихвинской - и отправился в пустынь, именовавшуюся Зеленой, ибо она возвышалась красивым зеленым островом среди лесистой топи.

Жестоко, многоболезненно было житие преподобного в этой пустыни, но ни холод, ни лишения, ни дикие звери, ни козни врага не смогли поколебать его решимости претерпеть испытания до конца. Он поставил часовенку в прославление и благодарение Господа и Пречистой Богородицы, в которой вновь удостоился увидеть во сне образ Богоматери, на этот раз - плывущий по морю. Справа от иконы явился Архангел Гавриил и пригласил инока приложиться к образу. После колебаний преподобный Мартирий вступил в воду, но образ стал погружаться в море. Тогда преподобный взмолился, и его тотчас волна перенесла с образом на берег.

Пустыня освятилась жизнью отшельника, и в нее стали приходить многие, не только, чтобы назидаться словом и примером преподобного, но и для водворения вместе с ним. Умножившееся братство учеников побудило преподобного построить церковь во Имя Живоначальной Троицы, куда он поставил и свои моленные иконы. Во свидетельство благодати Божией, почившей на обители преподобного Мартирия, инок Гурий сподобился видеть над церковным крестом сиявший на небе Крест.

Так было положено начало Троицкому Зеленецкому монастырю - "Зеленой Мартириевой пустыни". Господь благословлял труды преподобного, и благодать Божия видимо воссияла на нем самом. Далеко распространилась слава о его прозорливости и даре исцелений. Многие именитые новгородцы стали посылать приношения в обитель. На средства благочестивого боярина Федора Сыркова была построена теплая церковь, освященная в честь Благовещения Пресвятой Богородицы в память о той, первой церкви в Великих Луках, откуда он мальчиком начал свой путь к Богу.

От Пречистой Богородицы преподобный продолжал получать благодатные подкрепления. Однажды в тонком сне Матерь Божия Сама явилась ему в келлии, на лавке, в большом углу, где стояли иконы. "Я глядел, не отрываясь, на Ее святой лик, на очи, исполненные слез, готовых капнуть на пречистое лицо Ее. Встал я ото сна и был в ужасе. Зажег свечу от лампады, чтобы посмотреть, не сидит ли Пречистая Дева на месте, где я видел Ее во сне. Подошел я к образу Одигитрии и убедился, что воистину явилась мне Богородица в том образе, как изображена Она на иконе моей", - вспоминал преподобный.

Вскоре после этого (около 1570 года) преподобный Мартирий принял в Новгороде от архиепископа (Александра или Леонида) священство. Известно, что в 1582 году он был уже игуменом.

Позже Господь даровал Зеленой пустыни еще более богатого благотворителя. В 1595 году в Твери святой Мартирий исцелил умирающего сына бывшего Касимовского царя Симеона Бекбулаговича, помолившись пред своими иконами Живоначальной Троицы и Тихвинской Божией Матери и возложив образ Пресвятой Богородицы на грудь больному. На пожертвования благодарного Симеона были построены церкви в честь Тихвинской иконы Божией Матери и святителя Иоанна Златоуста - Небесного покровителя исцеленного царевича Иоанна.

В 1595 году царь Феодор Иоаннович дал монастырю жалованную грамоту, утвердив основанный преподобным монастырь.

Достигнув глубокой старости и приготовляясь к смерти, преподобный Мартирий ископал себе могилу, поставил в ней своими руками сделанный гроб, и много плакал там. Почувствовав близкое отшествие, преподобный созвал братию и умолял своих чад о Господе иметь непоколебимую надежду на Пресвятую Живоначальную Троицу и всецело возложить упование на Матерь Божию, как и он всегда уповал на Нее. Приобщившись Святых Христовых Таин, он дал братии благословение и со словами: "Мир всем православным", - в духовном веселии почил о Господе 1 марта 1603 года.

Преподобный был погребен в ископанной им самим могиле близ церкви Богоматери, а затем его святые мощи покоились под спудом в церкви Пресвятой Троицы, под подвальным храмом в честь святого Иоанна Богослова. Бывший инок Зеленецкого монастыря, митрополит Казанский и Новгородский Корнилий (+ 1698), составил службу и написал житие преподобного Мартирия, использовав личные записки и завещание преподобного.

Тропарь преподобному Мартирию Зеленецкому

От ю́ности, Богоблаже́нне, Христа́ возлюби́в,/ оте́чество оста́вил еси́/ и, всех мирски́х мяте́жей уклони́вся,/ в ти́хое приста́нище пречестны́я оби́тели Богома́терни дости́гл еси́;/ отню́дуже уве́дев непрохо́дную пусты́ню,/ крестови́дною заре́ю пока́занную,/ жела́тельне ю́ обре́л еси́,/ и, в ней всели́вся,/ и́ночествующих собра́л еси́,/ и сих уче́ньми свои́ми, я́ко ле́ствицею восхо́дною на Не́бо,/ трудолю́бно тща́лся еси́ возводи́ти к Бо́гу,/ Ему́же моли́ся, Богому́дре Марти́рие,// дарова́ти душа́м на́шим ве́лию ми́лость.

Перевод: С юности, в Боге блаженствующий, Христа возлюбив, ты оставил Отечество и от всей мирской суеты удалившись, в тихом пристанище досточтимой обители Богоматери ты оказался, оттуда увидев непроходимую пустыню, крестовидной зарей указанную, нашел ее подходящей, и в ней поселившись, монашествующих собрал и их своим учением, как лестницей восходящей на Небо, в неустанном труде старался ты приводить к Богу, Ему же молись, Богомудрый Мартирий, даровать душам нашим великую милость.

Кондак преподобному Мартирию Зеленецкому

Оте́чества, преподо́бне, и всего́ мирска́го мяте́жа уклони́тися возжеле́л еси́,/ и, в пусты́ню всели́вся,/ та́мо во блаже́ннем безмо́лвии жесто́кое житие́ показа́л еси́,/ и ча́да послуша́ния и смире́ния в нем возрасти́л еси́./ Сего́ ра́ди, дерзнове́ние стяжа́в ко Святе́й Тро́ице,/ е́же моли́тися, Богоблаже́нне, о нас, ча́дех свои́х, и́хже собра́л еси́,/ и о всех правове́рных, да зове́м ти:// ра́дуйся, о́тче Марти́рие, безмо́лвия пусты́ннаго люби́тель.

Перевод: Отечества, преподобный, и всей мирской суеты удалиться ты пожелал и в пустыне поселился, там, в блаженном безмолвии, трудную жизнь явил и детей послушания и смирения [монахов] в ней вырастил. Из-за того обрел дерзновение [смелость, решительное устремление] молиться Святой Троице о нас, детях своих, которых ты собрал, и обо всех верующих, призываем тебя: радуйся, отец Мартирий, безмолвия пустынного любитель.

Молитва преподобному Мартирию Зеленецкому

О, па́стырю до́брый, наста́вниче наш, преподо́бне о́тче Марти́рие! Услы́ши е́же к тебе́ ны́не приноси́мое моле́ние на́ше. Ве́мы бо, я́ко ду́хом с на́ми пребыва́еши. Ты у́бо, преподо́бне, я́ко име́я дерзнове́ние ко Влады́це, Иису́су Христу́, Бо́гу на́шему, и ко Пречестне́й Богома́тери, бу́ди хода́тай и моли́твенник те́плый о оби́тели сей, ю́же возгради́л еси́, и о нас, недосто́йных рабе́х, живу́щих в ней, ея́же ты просвети́тель сый и нача́льник, богосо́бранному твоему́ бра́тству помо́мощник и засту́пник, я́ко да твои́м предста́тельством и моли́твами невреди́мы на ме́сте сем пребу́дем; от бесо́в же и злых челове́к ненаве́тованны и от всех бед и напа́стей свобо́дни сохрани́мся. Всем же отвсю́ду приходя́щим во святу́ю оби́тель твою́ и моля́щимся тебе́ с ве́рою и покланя́ющимся ра́це моще́й твои́х, о е́же изба́витися от вся́кия ско́рби, боле́зни и напа́сти, ми́лостивне поспеши́, дарова́ти же правосла́вным мир, тишину́, благоде́нствие и изоби́лие плодо́в земны́х; и о всех нас те́плый предста́тель ко Го́споду и помо́щник душа́м на́шим бу́ди, е́же отпусти́тися согреше́ниям на́шим и моли́твами твои́ми, свя́те, изба́витися нам ве́чнаго муче́ния и сподо́битися ца́рствия со все́ми святы́ми, да сла́ву, благодаре́ние и поклоне́ние возсыла́ем еди́ному Бо́гу, в Тро́ице сла́вимому, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Читаем Евангелие вместе с Церковью

14 марта. Великий пост. Изучаем Священную евангельскую историю. Встреча Девы Марии и Елисаветы

Здравствуйте, дорогие братья и сестры.

Продолжаем изучение Священной евангельской истории. В прошлой программе мы говорили о Благовещении Деве Марии. Речь в нашей программе сегодня пойдет о встрече Марии и Елисаветы, которую описывает евангелист Лука.

1.39. Встав же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин,

1.40. и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету.

1.41. Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святаго Духа,

1.43. И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне?

1.45. И блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа.

1.46. И сказала Мария: величит душа Моя Господа,

1.47. и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем,

1.48. что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды;

1.49. что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его;

1.50. и милость Его в роды родов к боящимся Его;

1.51. явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями сердца их;

1.52. низложил сильных с престолов, и вознес смиренных;

1.53. алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем;

1.54. воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость,

1.55. как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века.

1.56. Пребыла же Мария с нею около трех месяцев, и возвратилась в дом свой.

(Лк. 1, 39–56)

Данный отрывок, преисполненный радости, раскрывает один из удивительнейших моментов евангельской истории. Если до этого описания двух женщин шли параллельно, то теперь они соединились. Мария, узнав от ангела о беременности своей родственницы, спешит к ней. Слово «встав» с греческого языка означает «поспешность». И у этой поспешности есть две причины. В первую очередь Мария с радостью спешит поздравить Елисавету с ее чудом зачатия сына, а также удостоверится в словах ангела, ибо беременность Елисаветы служила в его устах доказательством благой вести о рождении от Марии Сына Божия.

Трудно представить, что женщина в те времена могла путешествовать в одиночку, тем более на такое большое расстояние, из Галилеи в Иудею, занимавшее три или четыре дня, но евангелиста Луку интересует только Мария, и он, по всей видимости, опускает всякие подробности.

Из текста Евангелия от Луки мы узнаем, что Захария и Елисавета жили в одном из городов горной части Иудеи, но более точного местоположения не указано, хотя, по преданию, это селение располагалось в Эйн-Кареме на месте Горненского женского монастыря.

Посещение Марией Елисаветы – это чудесное изображение двух женщин: пожилой, которая после долгого отчаяния наконец забеременела, и молодой, которая забеременела намного раньше, чем того ожидала. Здесь мог бы возникнуть некий внутренний конфликт: Мария могла бы ощущать гордость, Елисавета – обиду. Но ничего такого не происходит. Напротив, нам становятся известны интересные подробности: Иоанн, за три месяца до своего рождения, прыгает от радости во чреве Елисаветы, услышав голос Девы Марии. Происходит удивительная встреча Христа и Его предтечи еще до момента их рождения.

Елисавета исполнилась Святаго Духа (Лк. 1, 41). Данным выражением в Священном Писании обозначается дарование пророческого слова. Елисавете было открыто, что она видит не только свою юную родственницу, но ей было даровано собственными глазами увидеть мать Мессии – Самого Христа, еще скрытого во чреве Девы Марии.

Перед нами еще одно чудо: если беременность Елисаветы была видна (так как шел уже шестой месяц), то сама она никак не могла бы догадаться о том, что произошло с Марией, если бы ей не было открыто Духом Святым. Именно в этом Духе Елисавета произносит свое пророческое благословение: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! (Лк. 1, 42).

Более точный перевод этой фразы должен звучать как «благословеннейшая между женами», ведь нельзя сказать, что Мария была в числе прочих женщин, получивших благословение у Бога, таких как Сара, Ревекка или сама Елисавета… Марии даровано то, что не получит ни одна из женщин, – честь стать Матерью Сына Божия.

Свое пророческое благословение Елисавета заканчивает словами: И блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа (Лк. 1, 45). Блаженна, то есть счастлива, а счастлива, потому что уверовала. В книге Бытие (Быт. 15, 6) мы читаем, что вера Авраама в рождение обещанного Богом сына вменена ему в праведность. Для апостола Павла такая вера открыла доверие Богу, пожелавшему спасти людей. Именно такая вера, которая проявила себя в полном доверии Богу, и сделала Марию блаженной.

На пророческое благословение Елисаветы Мария ответила гимном, посвященным Богу. Эта песнь Девы Марии стала одним из главных гимнов Церкви. Его поют практически за каждым богослужением и в полумраке монастырских храмов, и в величественных соборах.

Весь гимн Девы Марии сплетен из слов и речений, почерпнутых из разных библейских текстов, особенно псалмов. Перед нами прекрасный образец поэзии, проникнутый горячей верой, благоговением и целомудренной сдержанностью.

Мария возвеличивает Господа в духовной радости, и причина этой радости в том, что призрел Он на смирение Рабы Своей (Лк. 1, 48). В этих словах Мария выражает осознание своей малости и незначительности в сравнении с могущественным Богом. Она благодарит за Его ничем не обусловленную милость, которая дается не за заслуги, а по великой любви и доброте Божией.

ибо отныне будут ублажать Меня все роды (Лк. 1, 48). После рождения Асира, сына Иакова, которое описывается в 30-й главе книги Бытие, Лия воскликнула: блаженною будут называть меня женщины (Быт. 30, 13). Как схожи две эти фразы, но разница в том, что Деву Марию будут ублажать не только женщины, но и все роды, то есть все поколения людей.

что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его (Лк. 1, 49) – под «величием» понимается рождение Сына Божия, Мессии, Спасителя мира.

и милость Его в роды родов к боящимся Его (Лк. 1, 50) – этот стих почти дословно повторяет 17-й стих 102-го псалма: Милость же Господня от века и до века к боящимся Его, где под «боящимися Бога» подразумеваются те, кто чтят волю Божию.

явил силу мышцы Своей (Лк. 1, 51) – «мышца», или в иных переводах – «рука», означает могущество Божие.

рассеял надменных помышлениями сердца их (Лк. 1, 51), то есть обратил в бегство противящихся воле Божией, приведя в смятение все их коварные замыслы.

низложил сильных с престолов, и вознес смиренных (Лк. 1, 52). Бог могущественнее земных владык, которые чаще всего сознательно или бессознательно противятся Богу, полагаясь на свои власть и силу. Возможно, о них и говорит Дева Мария, называя их «надменными» в предыдущем стихе.

алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем (Лк. 1, 53), буквально: голодных насытил, а богатых отправил ни с чем. Эта фраза очень перекликается с Нагорной проповедью Спасителя.

воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость (Лк. 1, 54). Под Израилем стоит понимать верных Богу людей, тех, кто последуют рожденному Христу и к кому Он придет на помощь, освобождая от греховного рабства, являя милость.

как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века (Лк. 1, 55), иными словами: вспомнив о милости, обещанной нашим праотцам, Аврааму и его потомкам навеки. Наверное, и тут должно понимать «потомков Авраама» как духовных наследников его традиции, более нежели потомков по плоти.

Заканчивается сегодняшний отрывок, дорогие братья и сестры, указанием евангелиста Луки о том, что Мария пребыла у Елисаветы в течение трех месяцев. То есть до того момента, когда Елисавета родила своего сына. Возможно, Мария была свидетелем и обрéзания и наречения имени будущему Крестителю, но Лука об этом умалчивает, как, впрочем, и о дальнейших отношениях Марии с Елисаветой после того, как Мария вернулась к себе в Назарет.

Иеромонах Пимен (Шевченко),
насельник Свято-Троицкой Александро-Невской лавры

Мульткалендарь

Православные просветительские курсы

СТАРЫЕ, НО НЕ ОДИНОКИЕ СО ХРИСТОМ: Слово на Сретение Господне

С имеон и Анна – два старых человека – не видели себя одинокими, потому что жили Богом и для Бога. Мы не знаем, какие жизненные скорби и старческие недуги у них были, но для человека, любящего Бога, благодарного Богу, подобные испытания и искушения никогда не заменят самого главного – радости Сретения Христа....

Скачать
(MP3 файл. Продолжительность 9:07 мин. Размер 8.34 Mb)

Иеромонах Никон (Париманчук)

Подготовка к таинству святого Крещения

В разделе "Подготовка ко Крещению " сайта "Воскресная школа: on-line курсы " протоиерея Андрея Федосова , руководителя отдела образования и катехизации Кинельской Епархии собрана информация, которая будет полезна тем кто сам собирается принять Крещение, либо хочет окрестить своего ребенка или стать крестным родителем.

Р аздел состоит из пяти огласительных бесед, в которых раскрывается содержание православного вероучения в рамках Символа Веры, объясняется последовательность и смысл обрядов, совершаемых при Крещении и даются ответы на распространенные вопросы связанные с этим Таинством. Каждая беседа сопровождается дополнительными материалами, ссылками на источники, рекомендованную литературу и интернет-ресурсы.

О гласительные беседы курса представлены в виде текстов, аудиофайлов и видео.

Темы курса:

• Беседа №1 Предварительные понятия
• Беседа №2 Священная Библейская история
• Беседа №3 Церковь Христова
• Беседа №4 Христианская нравственность
• Беседа №5 Таинство святого Крещения

Приложения:

• Часто задаваемые вопросы
• Православные святцы

Чтение житий святых Дмитрия Ростовского на каждый день

Свежие записи

Радио "Вера"

01 02 03 14 16 24

• Описание

Вся ко благоугождению Твоему и

мудрствующе и деюще.

(Молитва пред Евангелием на Литургии).

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ДНЕВНИКА

ПРОТОИЕРЕЯ

Иоанна Ильича Сергиева

ТОМ ВТОРОЙ

Записи 815-864 865-914 915-964

965-1014 1015-1064 1065-1114

1115-1164 1165-1214 1215-1264

1265-1314 1315-1364 1365-1414

1415-1464 1465-1514 1515-1564

1565-1614 1615-1664 1665-1714

1715-1764 1765-1814 1815-1822

С.-Петербург

Св.Иоанн Кронштадтский. Моя жизнь во Христе.

Живая вода Духа Святого да наполнит мое сердце и да потекут

реки воды живы от сердца моего во славу Божию и во спасение

людей Божиих.

ВО СЛАВУ триединого Бога. Аминь.

815 Господи! я - чудо Твоей благости, премудрости,

всемогущества, поколику приведен Тобою из небытия в

бытие, поколику сохраняюсь Тобою доселе в бытии,

поколику имею, по благости, щедротам и человеколюбию

единородного Сына Твоего, наследовать жизнь вечную,

если верен Тебе пребуду, поколику страшным

священнодействием принесения Себя Самого в жертву

Сыном Твоим я восставлен от ужасного падения, искуплен

от вечной погибели. Славлю Твою благость, Твое

могущество бесконечное, Твою премудрость! Но соверши

чудеса Твоей благости, всемогущества и премудрости

надо мною окаянным и ими же веси судьбами спаси меня,

недостойного раба Твоего, и введи в Царство Твое

вечное, сподоби меня жизни нестареющейся, дня

невечернего.

816 Сердце мое должно прилепляться к единому Богу: мне же

прилеплятися Богови благо есть [Ис. 72, 28], а оно -

что за слепота и за извращение! - прилепляется к

сластям века сего: к пище, питию, плотской сласти, к

деньгам, к этому праху, к одеждам, к этому тлену, к

цветам исчезающим, к узорам, к покроям, прельщающим

глаз, к роскошно убранным покоям и т.п. Странное дело!

Меня, христианина, небесного человека, занимает все

земное и мало - небесное. Я во Христе переселен на

небеса, а между тем всем сердцем прилепляюсь крепко к

земле и, по-видимому, никогда не хотел бы быть на

небе, а лучше всегда оставаться на земле, хотя земное,

при своем услаждении, тяготит и мучит меня, хотя я и

вижу, что все земное ненадежно, тленно, скоро минует,

хотя и знаю, и чувствую, что ничто земное не может

насытить моего духа, умирить и усладить моего сердца,

постоянно мятущегося и огорчаемого суетою земною.

Доколе же я, небесный человек, буду земным? Доколе

буду плотью я, чадо Божие, иже не от крове, ни от

похоти плотския, но от Бога родился [Иоан. 1, 13] во

св. крещении, доколе я не устремлюсь весь к Богу?

Господи! привлецы сердце мое к Тебе Духом Твоим

Святым. Господи! отврати сердце мое от суеты земной.

Господи! без Тебе не могу творити ничесоже.

817 Все блестящее на земле очень любим: злато, сребро,

драгоценные камни, хрусталь, блестящие одежды, -

отчего не любим будущей славы, к которой Господь

призывает нас? отчего не стремимся к просветлению

наподобие солнечного? Праведницы, сказано, просветятся

яко солнце в Царстве Отца их [Мф. 13, 43]. Оттого, что

грехом извратили природу души своей и вместо неба

прилепились к земле, вместо нетления к тлению,

полюбили земной блеск, временный, тленный и

прелестный. Но отчего у нас такая сильная любовь к

блеску? Оттого, что душа наша создана для света

небесного и вначале была вся свет, вся сияние; ей

врожден свет, врождено чувство и желание света.

Направьте это стремление к исканию небесного света!

818 Когда увидишь прекрасную девицу или женщину, или

прекрасного юношу, немедленно вознесись к верховной,

святейшей Красоте, виновнице всякой красоты земной и

небесной, т.е. к Богу; прославь Его за то, что Он из

земли делает такую красоту; подивись в человеке

красоте образа Божия, сияющего даже в поврежденном

нашем состоянии, вообрази, какова красота святых

Божиих, святых Ангелов, Божией Матери, приукрашенной

божественною славою; вообрази неизреченную доброту

лица Божия, которое мы узрим, и не прельщайся земною

красотою, этою плотью и кровью. Сладостна похоть, но

греховна, растлительна и противна Богу. Не прилепляйся

сердцем к девической или женской красоте, а к единому

Господу Богу, создавшему всякую красоту Себе ради, и

Первая страница

Первое откровение Сверхтварного Создателя, данное Моисею и пророкам, принесло с собою идею Царствия Божия как содержание мировой жизни вообще и в частности - содержание личной жизни человека. Идея эта и нашла выражение в обществе израильском. Ее основой был Завет Бога с людьми и проистекавший из этого Закон.

С наступлением положенного времени явилось со Спасителем новое откровение и Новый Завет. Этот новый Завет не был отменой древнего, но, как Спаситель сказал, был его исполнением, осуществлением, а потому и окончательным уяснением смысла закона Израильского. Почему же понадобилось какое-то новое исполнение закона, а не то простое восстановление его исполнения, которое осуществлял, например, Ездра и фарисеи? В отношении этого-то и требовалось новое Откровение.

Новое Откровение возвещало великий факт столь же земного, как и надмирного, значения: что Царствие Божие приблизилось к людям. Так объявлял и Иоанн Предтеча: “Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное” (Мф. 3:2). Об этом проповедал и сам Иисус Христос. В ветхозаветном осуществлении Царствия Божия средством этого был закон. Бог Царствовал во Израиле через данный Им закон. С пришествием Иисуса Христа Бог низшел к людям, вочеловечился, соединился с ними, открыл им путь к соединению с Ним, к жизни с Богом во Иисусе Христе. Таким образом, закон формальный, бывший средством подчиняться Богу и Его царственной власти, должен был осуществиться в самой цели своей, должен был быть пополнен во всей своей реальности, то есть в самой жизни с Богом , жизни таинственной, божественной.

Царствие Божие, прежде лишь свыше простиравшее свою власть над людьми посредством закона, теперь приблизилось, и, следовательно, в него нужно было входить уже иным путем: самой жизнью со Христом, во Христе. Это не было еще окончательное всемирное осуществление Царствия, которое должно явиться лишь со вторым пришествием Христа, Но оно приблизилось, и в него можно стало входить посредством жизни во Христе.

Это и есть самая сущность христианства: в ней и путь к цели, и сама цель. “Я, - как сказал Христос, - есть путь и истина и жизнь” (Ин. 14:6). Все остальное в христианстве имеет своим назначением или уяснить жизнь во Христе, помешать людям принять какое-либо иное состояние за жизнь во Христе, или оформить коллективную жизнь во Христе, нарастающую на личной, или, наконец, обеспечить для мирской жизни некоторое воздействие со стороны жизни духовной, каковой является жизнь во Христе.

С этой основой христианство вошло в мир, выдержало напор всех враждебных элементов, выяснило свой догмат, организовало церковь и иноческую жизнь, наложило свою печать на государственность и общественность и дало основу для развития величайшей в мире культуры.

Победа Христианства.

При возникновении христианства оно встретило на своем пути величайшие противодействия. Против него сразу восстало иудейство. Сильным противником явилась языческая философия. Гностические влияния стремились исказить внутренний смысл христианства. В то же время государство выдвинуло против новой веры ограничения прав ее сторонников и жесточайшие гонения истребительного характера. Все это оказалось бессильно остановить развитие новой жизни, принесенной христианством, потому что оно давало душе человеческой больше, чем все выступившие против него силы.

Прекрасную характеристику этого исторического момента дает Георг Шустер. “Многочисленные тайные культы, - говорит он, - искусные обманы восточных чародеев не могли надолго сохранить своего престижа. Эти пустые призраки, порожденные суеверием, отняли у верующих последний луч надежды и, обманув их, наполнили их души беспросветным отчаянием. И когда не удалась и последняя попытка внести свет в античное миросозерцание посредством христианских идей и обогатить человеческий дух и новой христианской, и египетской, и персидской мудростью, и халдейским астрономическим учением о звездах и сирийской магией - тогда оробевшая совесть стала искать в христианских общинах последнего убежища, где вечное стремление человеческого духа к слиянию божеского с человеческим могло найти успокоение.

В особенности все угнетенные, страждущие и обремененные, бедные и рабы с восторгом прислушивались к радостной вести о новой, несущей отраду и утешение религии и всей душой устремились ей навстречу, так как своим учением о свободе, о братской любви и равенстве всех людей она отводила им достойное место в гражданском обществе” (Георг Шустер. Тайные общества, союзы и ордены. СПб., 1905. Т. 1. С. 137-138).

Вспомним, однако, что гностики также объявляли свободу, и несравненно более широкую. Свобода была их принципом. Христианство же учило: “Рабы, повинуйтесь господам (своим) по плоти со страхом и трепетом в простоте сердца вашего…” не как “человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души” (Еф. 6:5). Почему же “христианская свобода” более привлекала сердца, чем карпократовская? Потому что сердце человека чуяло то, что сказал апостол по адресу гностических свободолюбцев: “Обещают им (людям) свободу, будучи сами рабы тления” (2 Пет. 2:19). Не за свободу гражданскую шли рабы к бесправному христианству, а прежде всего за истинную божественную жизнь . Рабы, как люди, это понимали не хуже господ.

“Но и образованные, и знатные люди, - продолжает Шустер, - не задумываясь, примыкали к этой полной глубокого нравственного содержания религии... С не меньшим одушевлением принимали весть о грядущем блаженстве и средние классы народа.

Они, в уничтожающем сознании своего духовного бессилия, сначала хватались за всякое суеверие, но вскоре увидели неизмеримое преимущество духовной религии с серьезным учением - перед отжившим миром богов и сделались вдохновенными носителями и проповедниками истин христианства. Языческий культ отступал все более и более на задний план перед религией братской любви и равенства. Умственное и нравственное мировоззрение прежних поколений неизбежно должно было потерпеть крушение. Потому-то все, кто еще крепко держался за полную наслаждений и красоты жизнь старого языческого мира, почувствовали себя призванными бороться не на жизнь, а на смерть со страшным врагом; и в то время как писатели выступали на поле брани со своим духовным оружием, светская власть оттачивала меч преследования. Но кровь мучеников была тем семенем, из которого произросла церковь. От великого кровавого крещения этой эпохи преследований возгорелось еще более великое пламя веры. Наиболее благоразумные среди язычников не могли без глубокого изумления смотреть на духовную мощь мучеников, а от изумления до принятия идеи, за которую борются с таким геройским мужеством, - всего один шаг.”

Христианство оставалось верным самому себе, невзирая на то, каковы были при этом житейские последствия для него. Языческий мир иногда пытался и кротостью приручить к себе христиан, приведя их к компромиссу, но не успевал ничего достигнуть и таким путем.

Уже указ Септимия Севера в 202 году, запрещая присоединение к христианству (и иудейству), не преследовал самой проповеди, так что в это время были случаи смертных казней новокрещеных, а крестивших их оставляли без преследования. Об Александре Севере (222-235) и о Филиппе Аравитянине (244-249) сложилось даже предание, будто бы они были христианами. В действительности эпоха Северов создала лишь попытку объединить все имперские религии, с признанием всех частных божеств под главенством Солнца. Сам Александр Север воспитался на Платоне и был религиозным эклектиком. По выражению его биографа Лампридия, он был “друг всех богов.” Он имел понятие и о Христе, почитая его вместе со всеми божественными личностями. Их изображения были у него в маленькой комнате, где он каждое утро приносил жертвы им. Здесь находились изображения Орфея, Авраама, Христа, Апполония Тианского. Были слухи, что он хотел построить Христу храм и не решился исполнить этого лишь вследствие противодействия Сената (А. П. Лебедев 2 . Эпоха гонений на христиан. М., 1897. С. 229).

Мать Александра Севера Юлия Маммея также интересовалась христианством и в свое пребывание в Александрии пригласила к себе Оригена, с которым долго беседовала о христианстве. Однако та же Юлия Маммея столь же интересовалась Аполлонием Тианским, и, именно, по ее заказу была составлена известная баснословная биография этого знаменитого чародея древности. Император Филипп Аравитянин находился даже в переписке с Оригеном. После этого периода снисходительности и даже внимания скоро опять возобновились гонения против христиан при Декии (249-251), повторившиеся и при Валериане (253-259). Однако при Валериане не возбранялось собственно поклонение Христу, а требовалось, чтобы вместе со Христом чтить и римских богов. Проконсул Эмилиан говорил Дионисию Александрийскому: “Кто вам препятствует вместе с нашими богами поклоняться и этому богу (христианскому), если только он Бог?” Римское государство готово было дать христианскому Богу равноправие с другими божествами. Но Дионисий Александрийский ответил: “Мы никакому другому Богу не поклоняемся.” Это был ответ общехристианский.

Христианство не входило в компромиссы. Оно жило не для безопасности и благосостояния членов Церкви, а для того, чтобы всех людей привести к Единому Истинному Богу. От Него христиан не могли оторвать ни гонения, ни милости, ни величайшие усилия языческого философского гения.

Конечно, в частностях было много отпадений от христианства. Иные не выдерживали гонений, иные увлекались спекуляциями языческой философии. В Александрии, в Афинах и других местах процветания философии христиане и язычники учились вместе, у одних и тех же учителей, и, конечно, мысль многих могла быть побеждена и отвлечена от учения Христа. Но в общем стойкость христиан была необычайна, и, вникая в причины этого, мы находим их в основном требовании христианства - “жить во Христе” - жить лично и коллективно, составляя единое тело Церкви. Эта жизнь была так привлекательна для сердца, она озаряла умы таким светом, что никакие другие блага или тонкости философских и богословских умствований не могли отнять христианина от Христа и Церкви. Эта жизнь в таинственном общении с Богом, в братском единении с ближними, в нравственной чистоте ничем не могла быть заменена. Для нее христиане только и думали о всем остальном, только для прочности жизни со Христом собирали и проверяли Писания, только для этого думали об основах бытия, только для этой жизни устраивали свою общину, а впоследствии стали думать и о христианском государстве. Все, что мыслили, все, чем интересовались, все, что устраивалось, - все это имело критерием жизнь во Христе; и всякое учение, деяние, устроение, которые ослабляли жизнь во Христе, отвергались массой верующих.

Самая аргументация апологетов в защиту христианства обнаруживает этот центр привязанности к вере. Апологеты никогда не упускают случая указывать на превосходство самой жизни христиан.

“Мы, - говорит Афинагор, - смотрим не на законы человеческие, от которых может укрыться иной злодей, но у нас есть закон (божественный), который повелел соблюдать величайшую непорочность. Имея надежду вечной жизни, мы презираем житейские дела и удовольствия. И жену каждый из нас имеет только для деторождения... У нас мерою пожелания служит деторождение... Между нами найдешь даже много мужчин и женщин, которые и состариваются безбрачными.” Далее, опровергая обвинения против христиан, он говорит: “Кто убежден, что не укроется от Божьего суда и что самое тело понесет наказание вместе с душой, для которой оно служило орудием неразумных увлечений, - те будут избегать и малейшего греха” (“Сочинения древних христианских апологетов.” Протоиерея П. Преображенского, СПб., Изд. 2. 1896. “Афинагора Афинянина, философа христианского, прошение о христианах Марку Аврелию Антонину и Люцию Аврелию Коммоду, самодержцам армянским, сарматским и, что выше всего, - философам,” пар.32).

“У нас, - пишет Минуций Феликс, - целомудрие не только в лице, но и в уме. Мы охотно пребываем в узах брака, но только с одной женщиной, для того, чтобы иметь детей. Собранья наши отличаются не только целомудрием, но и трезвенностью. На них мы не предаемся пресыщению яствами, не услаждаем пира вином. Самую веселость мы умеряем строгостью... Мы ведем себя тихо... Мы питаем между собою взаимную любовь, называем друг друга братьями, как дети одного Отца, как общники веры и сонаследники упования” (Минуций Феликс. Октавий. Там же, пар. 31).

То же самое заявляет цезарям Иустин Философ и Мученик. “Прежде (в язычестве), - говорит он, - мы находили удовольствие в любодеянии, а ныне любим одно целомудрие. Прежде пользовались хитростями магии, а ныне предали себя благому Богу. Прежде мы более всего заботились о снискании богатства и имений, ныне и то, что имеем, вносим в общество и делимся со всяким нуждающимся. Достаточные у нас помогают бедным, и мы всегда живем заодно друг с другом... Достаточные и желающие дают по своему произволению, сколько хотят, и собранное хранится у предстоятеля, который имеет попечение о сиротах и вдовах, о всех нуждающихся по болезни или по другой причине, о находящихся в узах, вообще печется о всех находящихся в нужде...

Мы желаем вечной и чистой жизни, мы стремимся к пребыванию с Богом, Отцом и Создателем всего мира и спешим исповедовать нашу веру, будучи убеждены и веруя, что награды могут достигнуть те, которые делами своими засвидетельствовали перед Богом верность в служении Ему и любовь к жизни у Бога, недоступной для зла” (Иустин Философ. Первая апология. С. 8, 12, 17, 67).

Эта мысль о первенствующем значении нравственной жизни в христианстве развивалась впоследствии и отцами. Так, Василий Великий по поводу догматических умствований напоминает, что самая сущность христианства состоит в любви . Он приводит слова апостола Павла, что если человек имеет все ведение, имеет и веру, способную горами двигать, но не имеет любви, то он - ничто. “Любовь никогда не перестает,” - говорит Павел, - “хотя и пророчества прекратятся и языки умолкнут и знание упразднится” (1 Кор. 13:8). “Дивлюсь я, - говорит по этому поводу Василий Великий, - почему люди имеют столько попечения и знания об упраздняемом и прекращающемся, а о пребывающем и особенно о любви, которая больше всего и составляет отличительное свойство христианина, не только сами не имеют заботы, но и старательным противятся, и этим исполняют сказанное: сами не вошли и входящим воспрепятствовали. Поэтому молю и прошу прекратить пытливое совопросничество... иметь мысли, достойные небесного звания, жить достойно Христова Евангелия в надежде вечной жизни и небесного царствия” (Творения Василия Великого. Часть пятая. “О вере,” 1892. С. 31-32).

Но если во времена Василия Великого уже стали плохо помнить о любви и христианской жизни, то во времена доконстантиновские это помнили твердо, в этом находили все утешение. И по этому-то, по истекающему от этого убеждению в своей связи со Христом, почерпали убеждение и в непобедимости христианства, в его грядущем торжестве.

Характерное выражение этого мы видим у неизвестного автора “Письма к Диогету,” апологета 2 века.

“Христиане, - говорит он, - не разнятся от других людей ни страной, ни языком, ни житейскими обычаями. Но, обитая в греческих и варварских городах, где кому досталось, и следуя обычаю местных жителей в одежде, пище и всем прочем, они представляют удивительный и поистине невероятный образ жизни. Живут они в своем отечестве, но как пришельцы. Для них всякая чужбина - отечество и всякое отечество - чужбина. Они во плоти, однако живут не по плоти. Находятся на земле, однако они граждане небесные. Повинуются существующим законам, однако жизнью своей превосходят самые законы. Они любят всех, однако всеми бывают преследуемы. Их не знают, однако осуждают. Их умерщвляют, однако они оживотворяются. Они бедны, однако всех обогащают. Всего они лишены но всем изобилуют. Словом сказать: что в теле душа - то в мире христиане. Душа распростерта по всем членам тела, а христиане - по всем городам мира. Душа заключена в теле, но сама держит тело: так и христиане, заключенные в мире как в темнице, сами сохраняют мир. Бог сам указал место христианам, место, которое и останется за ними.”

То же сознание сформулировал Ориген, сказавший: “Так как Бог восхотел, чтобы учение Христа одержало победу над всеми, то всякие человеческие умыслы против христиан - напрасны” (А. П. Лебедев. Указ. соч. С. 216, 240).

Судьбы христианского общества, его сила, его ослабления, его падения - все “это нам уясняется только тогда, когда мы помним основу его: жизнь со Христом . Для христианства Христос - это все. Доступ к Богу может быть только через Христа. Нравственная жизнь, личная и общественная, точно так же достижимы лишь со Христом. Даже содержание богословия и христианской философии оценивается с той точки зрения, сохраняется ли при данной точке зрения личная жизнь со Христом как Богом? Чистота теоретической веры и правильность догматических формул измерялись массою христиан именно меркою жизни со Христом, так что в Церкви истины веры сплошь и рядом поддерживались не столько высоким напряжением просвещенного разума, как вопросом о жизни со Христом в массах верующих.

В период гностицизма и выработки догмата разум христиан, иногда образованных, иногда, наоборот, малосведущих, много раз колебался и поддавался еретическим софизмам, но из этих колебаний благополучно выводила безусловная решимость - не оторваться от Христа, не потерять Его. В первое время распространения христианства ошибок разума было множество. Ум стремился понять невообразимое, споры с языческими философами побуждали давать логические формулы того, что не может быть формулируемо. На этой почве много крупных умов христианских впадали в ошибки о соотношении Лиц Пресвятой Троицы, о божественно-человеческой природе Спасителя и т. д. Для миссионеров, апологетов и для всех, находившихся под влиянием греческой философии, легко было впасть в ошибки на почве применения к христианству терминов этой философии, откуда появлялась опасность для правильного понимания догмата вочеловечении Слова Божия и т. д. От этих опасностей христиан выручало живое чувство веры и единение со Христом.

Анализируя суждения некоторых апологетов об отношениях между Богом Отцом и Богом Сыном, проф. Спасский (А. Спасский. История догматических движений в эпоху вселенских соборов. Тринитарный вопрос (учение о Св. Троице). Сергиев Посад., 1914. С. 13) замечает, что из выражаемых ими мнений должно бы было следовать заключение о неравенстве воплотившегося Логоса с Отцом, и если сами апологеты далеки были от такого вывода, то на это следует смотреть как на недостаток логической последовательности. Но почему же такой логической последовательности не проявилось? Уж, конечно, не по недостатку умственных сил, ибо вывод, о котором говорит проф. Спасский, было очень не мудрено сделать. Но тут спасал от ереси не недостаток логики, а избыток веры во Христа. Христиане выше всего ставили факт божественности Христа, и если логика приводила к выводу, противному жизни во Христе как Боге, - этот вывод отбрасывался как нелепый, если бы даже философ и не успевал рассмотреть, в каком же звене его силлогизмов кроется погрешность, приводящая к нелепости.

История догматической борьбы дает много примеров того, как религиозная истина спасалась иногда только простой массой верующих, которая, несмотря ни на какие доводы философских толкований, ни за что не хотела пожертвовать верой во Христа как Бога, дававшей возможность жизни с Ним и в Нем. Это проявилось с особой силой во время так называемых “монархианских споров.” Философским умам представлялось, что приходится пожертвовать или идеей единства Божия, или равенством Лиц Св. Троицы. Но именно простые верующие люди ни за что не хотели пожертвовать ни тем, ни другим. Единство Божие ясно утверждалось Откровением, отрицание же равенства Лиц Св. Троицы унижало Иисуса Христа, стало быть, подрывало жизнь во Христе. И вследствие этого масса верующих отвергала, как еретические, все выводы, которые казались философским умам единственно возможными.

Масса христиан показала в этих случаях, что она лучше философов понимала самую сущность христианства, то есть жизнь со Христом как Богом. В этом, как впоследствии разобрались и философы, действительный корень учения Христа о Царствии Божием. Догматические же трудности, смущавшие философов, при более глубоком изучении Св. Писания были устранены, и единство в троичности с равночестностью Лиц Св. Троицы оказалось самой действительной истиной христианства.

Когда у людей имеется налицо жизнь во Христе, никакой опасности для веры не может быть, потому что тогда развивается самое Царствие Божие, и Церковь делается необоримою. Когда жизнь во Христе ослабевает - ослабевает и развитие Царствия Божия. Тогда общество, по названию христианское и даже желающее быть христианским, начинает колебаться, разлагаться, уступать внешним напорам. Это свидетельствуется историей с древнейших времен до новейших. В христианстве Христос и Его присутствие в верующих - это все: начало, середина и конец. Все остальное составляет лишь пособия или последствия.

Этой жизнью во Христе, непременным желанием пребывать в ней было несокрушимо христианское общество первых времен. Его, конечно, не могли победить ни гонения, ни мучения, ни прельщения, ни ошибки разума. В нем жила сама Божественная сила. Немногочисленность христианского общества и отсутствие каких-либо привилегий и мирских приманок - конечно, все это помогало подбору только горячо верующих. Гораздо труднее стало положение христианской Церкви после того, как вера победила мир и Церковь получила тяжкую миссию тянуть сети Царствия Божия в таких океанах, где вместе с некоторым количеством доброй рыбы попадала масса негодной, которая по суду Божию подлежала быть впоследствии выброшенной.

Но Воля Божия состоит в том, чтобы не погибло ничто, способное быть спасенным, а потому Церкви и неизбежно было погрузиться в волны мира и пребывать в них до тех пор, пока не истощится в человечестве запас людей, желающих приходить к Богу.

Св. Иоанн Кронштадтский

МОЯ ЖИЗНЬ

ВО ХРИСТЕ